Овчинников, Василий Фёдорович

Василий Фёдорович Овчинников
Дата рождения	13 декабря 1901(1901-12-13)
Место рождения	село Екатериновка, Краснооктябрьский район, Нижегородская область
Дата смерти	1941(1941)
Место смерти	Смолевичский район, Минская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1920—1941 (с перерывом)
Звание	политрук
Сражения/войны	Гражданская война в России, Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Василий Фёдорович Овчинников (1901—1941) — политрук Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Гражданской, советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (1940).

Биография

Василий Овчинников родился 13 декабря 1901 года в селе Екатериновка (ныне — Краснооктябрьский район Нижегородской области). После окончания четырёх классов школы работал на родине. В апреле 1920 года Овчинников был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Участвовал в боях Гражданской войны, был тяжело ранен. В 1925 году был уволен в запас. Проживал и работал в Нижегородской (Горьковской) области. В 1936 году Овчинников окончил совпартшколу, после чего руководил сберкассой в Сормовском районе.

В сентябре 1939 года Овчинников повторно был призван в армию. Участвовал в боях советско-финской войны, будучи политруком роты 387-го стрелкового полка 136-й стрелковой дивизии 13-й армии Северо-Западного фронта. 13 февраля 1940 года около населённого пункта Ойнала в 38 километрах к юго-востоку от Выборга рота Овчинникова отразила 6 финских контратак. 16 февраля 1940 года в районе Кюрели (ныне — посёлок Красносельское Выборгского района Ленинградской области) рота успешно прорвала вражескую оборону, захватив 8 дзотов. 18 февраля 1940 года в бою Овчинников был ранен, но продолжал сражаться. 24 февраля 1940 года в критический момент боя Овчинников заменил собой командира взвода и уничтожил финский дот. 11 марта 1940 года рота Овчинникова вышла во фланг противнику и выбила его с занимаемых позиций, после чего закрепилась на них и отразила 3 контратаки.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 апреля 1940 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные личную храбрость и отвагу» политрук Василий Овчинников был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 333.

С начала Великой Отечественной войны — в действующей армии. 18 сентября 1941 года, уже долгое время находясь в окружении, Овчинников погиб в бою с противником. Считается пропавшим без вести.

В честь Овчинникова названа улица в Нижнем Новгороде.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Кашичкин В. Сормовичи — Герои Советского Союза. — Н.Новгород, 1996.
• Тюльников Л.К. Герои Советского Союза — горьковчане / Тюльников Л.К., Басович Я.И. — 2. — Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1981. — 365 с.

Отрывок, характеризующий Овчинников, Василий Фёдорович

Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.