Оганесов, Рубен Юрьевич

Рубен Оганесов
Имя при рождении:	Рубен Юрьевич Оганесов
Род деятельности:	журналист, медиаменеджер, государственный деятель, министр правительства Московской области
Дата рождения:	14 июня 1964(1964-06-14) (59 лет)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Награды и премии:	Премия Губернатора Московской области «За достижения в области Средств Массовой Информации». Знак «Почётный радист». Патриарший знак «700-летие преподобного Сергия Радонежского».

Рубен Юрьевич Оганесов (род. 14 июня 1964, Москва) — российский медиаменеджер и журналист, министр правительства Московской области (руководитель Главного управления по информационной политике с декабря 2012 года). Кандидат экономических наук, член Правления Национальной Ассоциации телевещателей, член Правления Комитета национальных и неолимпийских видов спорта России, Академик Евразийской Академии телевидения и радио, член Международной Академии телевидения и радио (IATR), член-корреспондент Международной Академии менеджмента (IAM).

Биография

Родился 14 июня 1964 года. В 1986 году окончил исторический факультет Московского государственного областного педагогического института им. Н. К. Крупской, кандидат экономических наук c 2005 года.

Проходил срочную военную службу в вооруженных силах СССР до ноября 1987 года.

Трудовая деятельность

С января 1988 года по ноябрь 1989 года работал в Государственном Комитете СССР по телевидению и радиовещанию в качестве редактора и начальника отдела, с ноября 1989 года по февраль 1991 года — Секретарь Комитета ВЛКСМ Гостелерадио СССР и с февраля 1991 года по май 1995 года — редактор главной редакции информации Центрального телевидения Гостелерадио СССР.

С июня 1991 года по февраль 1992 года — старший редактор отдела оперативной информации Студии информационных программ Всесоюзной государственной телерадиовещательной компании (ВГТРК), а с марта 1992 года по апрель 1995 года — корреспондент, специальный корреспондент Информационного телевизионного агентства Российской государственной телерадиокомпании «Останкино».

С 1995 по 1999 год и с 2002 по 2004 гг. — Президент ЗАО Продюсерская фирма «Медиастар».

С 2000 по 2002 год — Генеральный директор телеканала «Муз-ТВ» (ЗАО «ТВ сервис»). В феврале 2000 года «Муз-ТВ» под руководством Оганесова прошел ребрендинг, став первым круглосуточным российским телеканалом. Был изменен дизайн студий, заставок. 21 ноября 2000 года канал получил премию ТЭФИ в номинации «Лучший телевизионный дизайн». Начато сотрудничество с мировыми мейджерами (Universal Music, Warner). А в 2001 году «Муз-ТВ» присуждена гран-при Международного фестиваля компьютерной графики и анимации «Аниграф» и Национальной музыкальной премии «Овация», а также выдан специальный приз жюри «Золотая Муза» по итогам конкурса PROMA X&BDA. После вручения призов на пресс-конференции выступил Р. Ю. Оганесов, речь которого была отмечена сравнением артистов с товаром..

С февраля 2004 по сентябрь 2009 года — Генеральный директор телеканала «7ТВ» (ООО «Спортивный телеканал 7ТВ»). Рубен Оганесов сменил на должности Олега Аксёнова. После назначения Оганесова на канале стали чаще показывать дартс, пул и покер. На «7ТВ» было увеличено количество выпусков спортивных новостей (ежедневно выходило по 30 выпусков). Телеканал показал в прямом эфире автомобильную гонку на выносливость «24 часа Ле-Мана» и гонку на автомобилях с открытыми колёсами «500 миль Индианаполиса», а также кольцевую гонку «Супербайк», Red Bull Air Race, X-Games, финал Кубка Англии, финальную игру за звание чемпиона Национальной футбольной лиги (НФЛ) Соединенных Штатов Америки «Супер Боул». Рубен Оганесов покинул «7ТВ» осенью 2009 года, незадолго до изменения концепции вещания на телеканале.

С 2007 по 2009 гг. (по совместительству) — председатель совета директоров телеканала «Муз-ТВ» (ЗАО «ТВ сервис»).

С 2009 по 2012 гг. — генеральный директор ОАО «Телевидение Подмосковья» и с 2012 года (по совместительству) — генеральный директор ООО «Медиа Подмосковье».

В декабре 2012 года назначен руководителем Главного управления по информационной политике Московской области (в ранге министра).

Работа в Правительстве Московской области

В 2014 году под руководством Оганесова была произведена модернизация инфраструктуры и подходов к созданию медиапространства Московской области. В течение года были преобразованы областное радио и телевидение, увеличены тиражи областных и муниципальных газет, создано областное информационное агентство и информационные порталы в сети интернет.

Областной телеканал провёл ребрендинг, получив новое название «360° Подмосковье», сменил формат на информационно-развлекательный, ориентированным на широкий круг зрителей. «360 градусов Подмосковье» стал первым телеканалом в Российской Федерации, у которого появился вертолет Robinson R-44.

Областное радио сменило название на «Наше Подмосковье», перешло на УКВ-частоту, увеличив охват слушателей. Была проведена работа по развитию сети вещания, в настоящее время ведутся переговоры по получению ФМ-частот. В 2015 году, в связи с критикой ОНФ расходов региональных правительств на обеспечение информирования населения, радио вновь начало процесс модернизации, но не прекратило своё существование.

В 2014 году произошло переформатирование областной газеты «Ежедневные новости Подмосковье». Помимо ежедневной газеты появился еженедельник — газета «Подмосковье. Неделя»..

Основой интернет-вещания в Московской области стал портал «В Подмосковье».Этот проект был создан совместно с РИА «Новости». На его основе заработало региональное информационное агентство Московской области. Помимо портала «В Подмосковье» информирование жителей области о деятельности органов власти обеспечивают порталы Московской области — mosreg.ru и my.mosreg.ru и более 150 онлайн-СМИ муниципальных образований Московской области.

Результаты проведенных преобразований подтверждаются исследованиями. По рейтингу «Медиалогии» по итогам 2014 года телеканал «360 градусов Подмосковье» занял 7 место по цитируемости среди СМИ Москвы и Московской области, Региональное информационное агентство Московской области — 8 место, газета «Подмосковье. Сегодня» («Ежедневные новости Подмосковье») — 11 место.

В июне 2014 года по заказу Главного управления по информационной политике Московской области TNS Gallap Media было проведено исследование аудитории печатных средств массовой информации, распространяемых на территории муниципальных образований. Результат: газета «Подмосковье Сегодня» («Ежедневные новости Подмосковье») — 3 место по размеру аудитории одного номера, «Наше Подмосковье» — 10 место среди еженедельных изданий.

С 2014 года на территории Московской области ведётся работа по созданию многофункциональных медийных центров..

В настоящее время работы по преобразованию медиапространства Московской области под руководством Оганесова продолжаются. В 2015 году планируется завершить создание областного медиахолдинга и подключить муниципальные образования к формированию новой информационной политики региона.

Награды и звания

• Премия Губернатора Московской области «За достижения в области Средств Массовой Информации» (2007).
• Знак «Почётный радист» (2010).
• Патриарший знак «700-летие преподобного Сергия Радонежского».
• Звание «Медиа-менеджер года» (номинации «Электронные СМИ — Телевидение», 2008, 2011).
• Звание победителя в номинации «Менеджер года в государственном и муниципальном управлении» (2014).

См. также

• Правительство Московской области

Ссылки

• [ria.ru/mo/20121219/915443859.html Главой управления по информполитике Подмосковья стал Рубен Оганесов]
• [www.infox.ru/business/media/2009/04/07/muztv.phtml Рубен Оганесов: «Стараюсь сэкономить на всем»]
• [www.kommersant.ru/doc/328728 На «Муз-ТВ» пришли творцы]

Отрывок, характеризующий Оганесов, Рубен Юрьевич

Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.