Огл, Шалонер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Шалонер Огл
англ. Chaloner Ogle
Дата рождения

1681(1681)

Место рождения

Ньюкасл-апон-Тайн

Дата смерти

1750(1750)

Место смерти

Мидлсекс

Принадлежность

Англия Англия

Род войск

Военно-морской флот

Звание

Адмирал флота

Командовал

HMS Swallow

Сражения/войны

Битва при мысе Лопес
Война за ухо Дженкинса

Сэр Шалонер Огл (англ. Sir Chaloner Ogle; 1681 — 1750) — британский адмирал времен войны за австрийское наследство.



Карьера во флоте

Огл родился в Ньюкасле в семье барристера Джона Огла. Во флот пошёл в 1697 году добровольцем.

В 1721 году Огл командовал кораблём HMS Swallow, возглавляющим флот у западного побережья Африки. В 1722 году в битве у мыса Лопес он победил флот известного пирата Бартоломью Робертса, за что был возведен в рыцари.

В 1741 году он возглавил атаку на три форта в Картахене во время осады Картахены.

В 1742 году Огл был обвинен в якобы совершенном нападении на Эдварда Трелони, губернатора Ямайки.[1] Несмотря на это, его карьера не пострадала, и в 1749 году он стал командовать флотом.

Также он был депутатом округа Кент с 1746 по 1750 год.[2]

Семья

IGI сообщает, что Огл был женат на Генриетте Исааксон 16 октября 1714 года. Другие источники говорят о том, что она была его первой женой; во второй раз он женился на своей кузине, Изабелле Огл.

Под конец жизни он купил дом в Туикенеме в Мидлсексе, где умер в 1750 году.

Напишите отзыв о статье "Огл, Шалонер"

Примечания

  1. [oglekin.org/Tales/Sir-Chaloner-Ogle.htm Ogle Tales and Trails]
  2. Rayment, Leigh [www.leighrayment.com/commons/Rcommons2.htm Rochester (Kent)]. House of Commons. Проверено 11 ноября 2010. [www.webcitation.org/6AiDNzxcr Архивировано из первоисточника 16 сентября 2012].


Отрывок, характеризующий Огл, Шалонер

Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.