Ода, Микио

Микио Ода
Общая информация
Дата и место рождения	30 марта 1905(1905-03-30) префектура Хиросима, Японская империя
Дата и место смерти	2 декабря 1998(1998-12-02) (93 года) Фудзисава, Япония
Гражданство	Япония Япония
Личные рекорды
Тройной	15 м 58 см
Международные медали
Олимпийские игры Золото Амстердам 1928 тройной

Микио Ода (яп. 織田 幹雄 Ода Микио, 30 марта 1905, Хиросима, Япония - 2 декабря 1998) — японский легкоатлет, первый в истории Японии олимпийский чемпион.

Микио Ода родился в 1905 году в Кайта округа Аки префектуры Хиросима (ныне — часть города Хиросима). В 17-летнем возрасте он принял участие в проходивших в Осаке 6-х Дальневосточных играх, где установил новый рекорд Японии в тройном прыжке, а также выиграл соревнования по прыжкам в длину и прыжкам в высоту. В 1924 году он был включён в состав японской сборной для участия в Олимпийских играх в Париже, но не сумел дойти до полуфиналов в прыжках в высоту и в длину, а в тройном прыжке оказался в итоге 6-м.

По возвращению в Японию Микио Ода поступил в Университет Васэда. В 1928 году он принял участие в Олимпийских играх в Амстердаме, и хотя вновь не сумел дойти до полуфиналов в прыжках в высоту и в длину, зато в тройном прыжке прыгнул на 15 метров 21 сантиметр, завоевав первую в истории Японии золотую олимпийскую медаль.

В 1931 году Микио Ода окончил университет и пошёл работать в газету «Асахи симбун». 27 октября 1931 года он установил новый мировой рекорд в тройном прыжке, прыгнув на 15 метров 58 сантиметров. В 1932 году Ода был тренером и капитаном японской легкоатлетической сборной на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе.

В 1948 году Микио Ода стал членом Японского олимпийского комитета, позднее входил в технический комитет ИААФ. В 1952 году Ода был тренером японской легкоатлетической сборной на Олимпийских играх в Хельсинки, в 1954 — на Азиатских играх в Маниле.

В 1964 году во время открытия Олимпийских игр в Токио Олимпийский флаг был поднят на высоту ровно 15 метров 21 сантиметр в знак признательности к результату Оды, достигнутому за 36 лет до этого. С 1967 года в Японии начали ежегодно проводиться Международные любительские легкоатлетические соревнования имени Микио Оды. В 1976 году Ода был награждён Олимпийским орденом, в 1988 году японское правительство присвоило ему почётное звание, а в 1989 году он был избран почётным председателем Японского союза легкоатлетических федераций.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/od/mikio-oda-1.html Микио Ода] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Ода, Микио

На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.