Одергем
Коммуна
Показать/скрыть карты
|
Одергем (фр. Auderghem [odəʁˈɡem]), или Аудергем (нидерл. Oudergem [ˈɔudərˌʝɛm]) — одна из девятнадцати коммун, образующих Брюссельский столичный регион Бельгии.
Расположенный южнее столицы, вдоль долины Волюве у входа в Суанский лес (Forêt de Soignes, Zoniënwoud), город имеет преимущество в окружающей среде. Несмотря на широкую дорогу, проложенную через город, и растущее движение, он смог сохранить важную часть своего природного и исторического наследства: ручьи, аббатство Rouge-Cloître или Rood Klooster (Красный монастырь) и его центр, монастырь Val Duchesse, или Hertoginnedal (Долина Герцогини), замок Trois Fontaines или Drie Fonteinen (Трех фонтанов), и замечательную часовню святой Анны.
Одергем граничит с коммунами Эттербек, Иксель, Волюве-Сен-Пьер и Ватермаль-Буафор. Коммуной управляет 16-ый мэр Didier Gosuin.
История
Три лесные деревни (Одергем, Ватермаль и Буафор) долгое время были единым целым. В 1794 солдаты Французской Революции решили разделить их на три отдельных коммуны. В 1811 Наполеон императорским декретом вновь объединил эти три деревни в одну административную единицу. Но Одергем был вновь отделен королевским актом, оставившим Ватермаль-Буафор. Таким образом, Одергем становится в 1863 году независимым муниципалитетом с населением 1600 человек.
Со строительством железной дороги, соединяющей Брюссель и Тервюрен, а также со строительством в 1910 Бульвара du Souverain или Vorstlaan, модернизация пришла в коммуну и численность населения стала быстро расти.
В 1956 Поль-Анри Спаак провел Межправительственную Конференцию по вопросам Общего Рынка и Евроатома в замке Val Duchesse (Замок Долины Герцогини) в Одергеме, которая являлась этапом в подготовке Римского договора в 1957, к основанию Европейского сообщества и Евратома в 1958.
Достопримечательности
Монастырь Val Duchesse или Hertoginnedal, подарок короля редко открыт для публики. В 1963 году там собирался кабинет министров Бельгии, призывая к федерализму в стране, однако был раскритикован радикально настроенными фламандскими националистами.
Также часовня Святой Анны, возведенная в 12 столетии, закрыта для публики. Начиная с 1843 года она несколько раз меняла своего владельца, однако средневековые скульптуры и мебель по-прежнему находятся внутри.
Внешние ссылки
[www.auderghem.be/ Официальный сайт коммуны на французском]
[www.oudergem.be/ Официальный сайт коммуны на нидерландском]
| ||||||||
Напишите отзыв о статье "Одергем"
Отрывок, характеризующий Одергем
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
