Одесский театр музыкальной комедии
Одесский академический театр музыкальной комедии имени Михаила Водяного | ||||
Одесский академический театр музыкальной комедии имени Михаила Водяного</span></td></tr> | ||||
Прежние названия |
Одесский театр музыкальной комедии </td></tr> | |||
---|---|---|---|---|
Основан | </td></tr> | |||
Руководство | </tr>||||
Директор |
Елена Редько, заслуженный работник культуры Украины </td></tr> | |||
Главный режиссёр |
Владимир Подгородинский, заслуженный деятель искусств России </td></tr> | |||
Ссылки | </tr>||||
[muzkomediya.com diya.com] </td></tr> </table>К:Театры, основанные в 1947 годуКоординаты: 46°28′06″ с. ш. 30°45′04″ в. д. / 46.4683° с. ш. 30.751° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46.4683&mlon=30.751&zoom=17 (O)] (Я) Одесский академический театр музыкальной комедии имени Михаила Водяного (укр. Одеський академічний театр музичної комедії імені Михайла Водяного, в просторечии Одесская музкомедия, Театр музкомедии, Музкомедия) — музыкальный театр в городе Одессе. СодержаниеЗдание театраНовое здание театра на 1300 мест было построено в 1981 году, в динамичных современных формах. На обширной площади около здания устроен фонтан, установлены оригинальные светильники, декоративная скульптура. Вестибюль и фойе вокруг зрительного зала решены крупным стеклянным объемом, который пересечен горизонталями прогулочной галереи с наружными лестницами, балконами третьего этажа и завершен сильно нависающей плоской крышей. Замкнутый объем сцены и артистические помещения отмечены узкими ленточными окнами и увенчаны призматической коробкой с бронзированными ребрами. Авторы здания — одесский архитектор Генрих Топуз, инженер А. Любовский. В проектировании интерьера участвовал архитектор В. Красенко[1]. История театраСвой первый сезон театр открыл весной 1947 года во Львове. В 1953 году уже завоевавший признание молодой коллектив был переведен в Одессу. Здесь творческий потенциал труппы смог развернуться в полную силу. Спектакли об Одессе и одесситах стали визитными карточками театра. Труппа с аншлагами гастролировала по всем городам бывшего Советского Союза. Благодаря тому, что на основе нескольких спектаклей были сделаны киноверсии, ведущих артистов театра узнала вся страна. Успех театра и артистов создавался талантливыми режиссёрами: Изакином Гриншпунон, Матвеем Ошеровским, Юлием Гриншпуном, Эдуардом Митницким, Виктором Стрижевым, Семеном Штейном и др. Множество незабываемых спектаклей и образов было создано на этой сцене. Здесь блистали Михаил Водяной, Евгения Дембская, Юрий Дынов, Маргарита Демина, Всеволод Применко, Людмила Сатосова, Семен Крупник, Виктор Алоин, Юрий Осипов… В 1981 году театр сменил маленькую сцену сегодняшнего ТЮЗа на новое, специально построенное для него здание. И ныне Музкомедия является одной из самых оснащенных и больших сценических площадок города. Театр всегда был первооткрывателем в жанре. Наряду с классическими опереттами ставятся мюзиклы, рок-оперы, музыкальные комедии, сказки. Сегодня труппа театра обладает огромным творческим потенциалом. Рядом с мастерами — народными артистами Украины Евгенией Дембской, Викторией и Владимиром Фроловыми, Ольгой Оганезовой, Натальей и Николаем Завгородними, заслуженными артистами Украины Идалией Ивановой, Алиной Семеновой, Тамарой Тищенко, Аурикой Ахметовой, Викторией Подольной, Станиславом Ковалевским, Сергеем Лукашенко, Павлом Коломийчуком работают лауреаты престижных конкурсов — Ирина Ковальская, Руслан Рудный, Владимир Кондратьев, Денис Фалюта, Сергей Мильков, Тимофей Криницкий и много молодых талантливых солистов, пришедших в театр в последние годы. В репертуаре театра классические оперетты — «Летучая мышь», «Сильва», «Веселая вдова», мюзиклы — «Моя прекрасная леди», «Целуй меня, Кэт!», «Хелло, Долли!», «Кентервильское привидение», «В джазе только девушки», «Обыкновенное чудо», «Ночь перед Рождеством», рок-оперы — «Ромео и Джульетта» и «Моисей», спектакли для детей… Коллектив театра сегодня успешно возглавляют: директор — заслуженный работник культуры Украины Елена Редько, главный режиссёр — заслуженный деятель искусств России Владимир Подгородинский, главный дирижер — заслуженный деятель искусств Украины Вадим Перевозников, главный балетмейстер — заслуженный деятель искусств Украины Игорь Дидурко, главный хормейстер — заслуженный деятель искусств Украины Юрий Топузов, главный художник — заслуженный художник Украины Станислав Зайцев. В 2006 году театру присвоен статус академического. Одесский академический театр музыкальной комедии имени Михаила Водяного полон творческих сил и ставит перед собой новые задачи, растет, экспериментирует, стремится передать свою любовь, оптимизм и жизненную энергию зрителям. Актеры театра за все годы существованияНародные артисты
. Фролова Виктория Николаевна .Завгородний Николай Владимирович .Школьник Олег Львович Заслуженные артисты
Артисты
.Прокопович Александр .Федорченко Юрий .Федоренко Сергей .Гусак Ирина . Владыченко Александр .Олтянов Александр Главные дирижеры
Дирижеры
Директора
Главные режиссёры
Режиссёры
РепертуарПостановки прошлых лет
Современный репертуар
КоординатыТелефоны: +38 048 725-09-24, +38 048 705-11-11, +38 048 722-32-17 — автоответчик Адрес: ул. Пантелеймоновская, 3, г. Одесса, 65012, Украина E-mail: muzkomediya@gmail.com Напишите отзыв о статье "Одесский театр музыкальной комедии"ПримечанияСм. такжеСсылки
Одесская музкомедия в социальных сетях
vk.com/odessamuzkomediya facebook.com/odessamuzkomediya instagram.com/odessamuzkomediya
|
Отрывок, характеризующий Одесский театр музыкальной комедии
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.