Одесский фуникулёр

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 46°29′17″ с. ш. 30°44′30″ в. д. / 46.48806° с. ш. 30.74167° в. д. / 46.48806; 30.74167 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46.48806&mlon=30.74167&zoom=17 (O)] (Я) Одесский фуникулёр — фуникулёрная система (ранее вагончики с зубчатой передачей, сейчас наклонные лифты) рядом с Потёмкинской лестницей в городе Одессе (Украина). Один из первых фуникулёров в Российской империи.





История постройки

Гигантская, ныне Потёмкинская лестница, открытая в 1841 году, сначала была скорее частью архитектурного ансамбля, чем использовалась по прямому назначению. Портовый рабочий люд шёл в порт на работу, в основном, со стороны Пересыпи или по спускам Военному (сейчас Жанны Лябурб), Левашовскому (затем Вакуленчука), позже Деволановскому, Польскому (в советское время — Кангуна).

Со временем количество людей, желавших попасть в Одесский порт и на Приморскую улицу из центра города, возросло.

Этому способствовало открытие железнодорожного сообщения из порта на Куяльницкий лиман, куда, как вспоминал в книге «Ни дня без строчки» Юрий Олеша, «шёл поезд, ведомый маленьким паровозом, который назывался паровиком. Маленький, бойко свистящий паровозик, пять-шесть зелёных вагонов…» К тому же на Приморской улице вблизи порта открылось множество «заведений тёплых морских ванн», упомянутых в «[lib.aldebaran.ru/author/ilf_ilya/ilf_ilya_zapisnye_knizhki_19251937/ Записных книжках]» Ильи Ильфа: «Когда всё в Одессе разрушится, морские ванны по-прежнему будут сиять и переливаться светом. Одесситы любят морские ванны».

В 1880 году, учитывая конъюнктуру, была предпринята попытка создать концессию для устройства рельсового подъёмного пути с пристани на бульвар, потерпевшая фиаско.

Идея эта заработала в 1895 году, когда молодой инженер Н. К. Пятницкий, выпускник Петербургского института инженеров путей сообщения, сын директора Второй одесской гимназии[1], подал в городскую Управу прошение о «предоставлении ему сооружения и эксплуатации механического подъёмного пути с Приморской улицы на бульвар». Соблазнённые предложением Пятницкого, городские власти всё же объявили конкурс через местные и столичные (СПб) газеты.

Откликнулась лишь одна парижская фирма, представившая только эскизный проект, никак не привязанный к местности. По заключению известного в городе инженера В. И. Зуева, предпочтение отдали Пятницкому.

В 19001902 годах спланировали склон под трассу будущего фуникулёра, уложили одноколейный рельсовый путь длиной около ста метров с разъездом посередине и переходным мостиком над ним, построили деревянный ажурный павильон на бульваре, каменное здание с кассой, перроном и конторой на Приморской улице, а рядом небольшую электростанцию, собрали и закрепили на тросах два доставленных из Парижа вагончика на 35 пассажиров каждый, установили 300 калильных ламп и дуговых фонарей для освещения дороги. Работы были выполнены под руководством инженера В. Я. Раковского.

История до войны

Торжественное открытие подъёмной дороги состоялось 8 июня 1902 года.

На следующий день она приняла первых пассажиров, причём, как отметил «Одесский листок», «желающих испытать удобство движения нашлось довольно много».

Название «фуникулёр», происходящее от латинского «фуникулис» (качели), прижилось много позднее.

«Фуникулёр. Если в Одессе произнести это слово, никто не поймёт, о чём идёт речь» — писал Леонид Утёсов в книге «Спасибо, сердце», — его называют «подъёмная машина». Так одесситам кажется короче и понятней… Вниз почти никто не ездит. Зачем? Спуститься по лестнице просто удовольствие. Вверх тоже не очень много желающих. Подъёмная машина не «золотое дело».

По условиям контракта фуникулёр должен был перейти в собственность города в 1920 году. Революция разорвала контракт раньше. С 1919 года фуникулёр был «на консервации», то есть поломан.

Заработал он 20 сентября 1926 года, с окончанием разрухи после Гражданской войны и французской интервенции.

«Одесские Известия» так сообщили о пуске фуникулёра:

«Город возрождается. Крошечные вагончики подъёмки об этом говорят лучше всего. Она должна служить звеном своеобразной смычки рабочего города с его сердцем — портом».

За всё время эксплуатации до момента второго пуска фуникулёр ни разу капитально не ремонтировали, но все его сооружения, узлы, детали и, что особенно важно, тросы, изготовленные на одесском канатном заводе, остались надёжными. До 1941 года он продолжал исправно работать в течение шести летних месяцев ежегодно, перевозя в день до четырёх тысяч пассажиров.

Во второй раз остановила фуникулёр Великая Отечественная война.

После войны

Четыре года после войны не работал.

В 1948 году газета Труд сообщила, что в Одессе «начались работы по восстановлению фуникулёра».

Едва «отдышавшись» от войны, город восстановил фуникулёр, который Валентин Катаев причислял к достопримечательностям Одессы.

Через двадцать лет, в 1969 году, фуникулёр закрыли. В 1970 году его заменили эскалатором. Не решив при этом никакой транспортной проблемы, поскольку её и не было.

С лица Одессы на тридцать пять лет оказалась стёртой ещё одна милая черта города, о которой с грустью вспоминали одесситы.

«…Уже давно нет двух вагончиков, двигавшихся друг другу навстречу, параллельно Потёмкинской лестнице от памятника Дюку Ришельё и до входа в порт. Вагончики заменил эскалатор, лишив Приморский бульвар одной из его примет». — констатировал поэт Всеволод Азаров в книге воспоминаний «Ветры нашей молодости».

В книге В. Галицкого «Театр моей юности» осталась «мечта наша, наше вожделение — фуникулёр, на котором иногда нас катали вниз и вверх». Большая советская энциклопедия же во время отсутствия фуникулёра, заменённого эскалатором, сообщала, что фуникулёр в Одессе есть.

И, наверное, это помогло. В 2005 году Одесский фуникулёр заработал снова.

Современность

В последний год существования СССР эскалатор ещё работал в обе стороны. В самом начале 1990-х — уже только в одну, на подъём. Эскалатор на спуск постепенно разбирали на запчасти, и так поддерживали работу хоть в одном направлении.

Окончательно же он пришёл в негодность и закрылся в 1997 году.

В 1998 году городская власть решила построить на Потёмкинской лестнице новый фуникулёр по принципу наклонных лифтов и выделила деньги. Получился долгострой длиной в восемь лет.

Торжественное открытие возрождённого фуникулёра на два вагончика по десять человеко-мест состоялось 2 сентября 2005 года в двести одиннадцатый день рождения Одессы.

Напишите отзыв о статье "Одесский фуникулёр"

Примечания

  1. См. [www.odvestnik.com.ua/issue/200/4526/print/ Краткую биографию Н. К. Пятницкого] на сайте газеты «Одесский вестник»

См. также

Литература

Ссылки

  • [odessatrolley.com/Tram/Funiculair.htm Страница Одесского фуникулера]
  • [www.home.ru/funiculars/odes.html], [narrow.parovoz.com/emb/?ID=32 Одесса (фуникулёр)]. [archive.is/nOmem Архивировано из первоисточника 31 января 2013]. — Фото старого и нового фуникулера


Отрывок, характеризующий Одесский фуникулёр

Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.