Одинокие привидения
Одинокие привидения | |
Lonesome Ghosts [1] | |
Тип мультфильма | |
---|---|
Жанр | |
Режиссёр | |
Роли озвучивали |
Кларенс Нэш и др. |
Студия | |
Страна | |
Язык | |
Длительность |
8 мин |
Премьера |
1937 |
«Одинокие привидения» — короткометражный мультфильм 1937 года студии The Walt Disney Company.
Сюжет
Привидения, как и люди, любят пошутить. От скуки они решают вызвать к себе в «гости» истребителей потусторонних сил и как следует повеселиться над живчиками. Подделав голос, они звонят в контору Микки, Гуфи и Дональда Дака, и те принимают вызов. Оказавшись внутри негостеприимного дома, охотники за привидениями сами станут объектом охоты.
Роли озвучивали
- Уолт Дисней — Микки Маус
- Кларенс Нэш — Дональд Дак
- Пинто Колвиг — Гуфи
- Билли Блэтчер — привидение
Русский дубляж
- Олег Безинских — Микки Маус
- Илья Носков — Дональд Дак
- Михаил Вассербаум — Гуфи
- Валерий Кухарешин, Алексей Гурьев — привидения
На русский язык мультфильм дублирован компанией «Нева-1» по заказу «Disney Character Voices International» в 2002 году.
- Режиссёр дубляжа — Ольга Михеева
- Переводчик — Елена Вержбицкая
- Автор синхронного текста — Елена Павловская
- Звукорежиссёр — Александр Чупрын
- Творческий консультант — Сергей Пасов
- Диктор — Геннадий Богачёв
Напишите отзыв о статье "Одинокие привидения"
Примечания
Ссылки
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Одинокие привидения
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.