Одинцов, Михаил Петрович

Одинцов Михаил Петрович
Дата рождения	18 ноября 1921(1921-11-18)
Место рождения	село Полозово, Пермская губерния, Советская Россия
Дата смерти	12 декабря 2011(2011-12-12) (90 лет)
Место смерти	город Москва, Российская Федерация
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация РККА (ВВС) ВС СССР
Годы службы	1938—1987
Звание	генерал-полковник авиации
Часть	820-й штурмовой авиационный полк 1-й штурмовой авиационный корпус
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	иностранные награды

Михаи́л Петро́вич Одинцо́в (18 ноября 1921 — 12 декабря 2011) — советский военный лётчик бомбардировочной и штурмовой авиации, военачальник, Заслуженный военный лётчик СССР, генерал-полковник авиации, дважды Герой Советского Союза, участник Великой Отечественной войны, советский писатель.

Биография

Родился 18 ноября 1921 года в селе Полозово Сарапульского уезда Пермской губернии, ныне Большесосновского района Пермского края, в крестьянской семье Пикулевых. Отец М. П. Одинцова Петр Фёдорович служил в следственных органах ОГПУ и НКВД, мать работала лаборантом. Русский.

В 1937 году окончил семь классов школы № 36 города Свердловска и поступил в Свердловский строительный техникум, который вынужден был оставить после первого курса из-за отсутствия средств (15-летнему, живущему с матерью, стипендия не полагалась). В 16 лет поступил на Свердловский завод «Уралобувь», где освоил 6 типов станков, в 16 лет стал знатным рабочим.

Одновременно занимался в городском аэроклубе, который окончил в 1938 году с отличием.

В Красной Армии — с 1938 года.

Учитывая исключительные лётные навыки и неоднократные личные просьбы, Одинцов М. П. был в неполные 17 лет призван на военную службу и дал воинскую присягу, был принят в Пермскую военную школу пилотов. Окончив курс через год, Одинцов М. П. отказался от места инструктора, ускоренно был выпущен и направлен в Энгельсскую военную школу лётчиков. В мае 1940 года окончил училище, Одинцову М. П. было присвоено звание младший лейтенант, и он был назначен в 62-й авиационный разведывательный полк, оснащенный самолётами СБ.

С октября 1940 года — лётчик, командир лётного экипажа в 226-м ближнем бомбардировочном полку, оснащенном самолётами Су-2.

Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года.

На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Первый боевой вылет произвёл 23 июня 1941 года. В одном из боёв Су-2 Одинцова М. П. получил повреждения, Одинцов М. П. и штурман Червинский были ранены, при вынужденной посадке оба получили тяжёлые травмы. Одинцов М. П. после семи месяцев в госпитале, получив заключение военно-медицинской комиссии о негодности к лётной и временной негодности к строевой службе вообще, самовольно явился в свой полк, и более года летал, бинтуя руку. Освоил самолёт Ил-2, на котором воевал до Победы.

Одинцов М. П. один из первых лётчиков, установивший в перегрузку дополнительную бронезащиту для воздушного стрелка. Воздушный стрелок сержант Дмитрий Никонов был в экипаже Одинцова более 3 лет, не был ранен, награждён орденом Красной Звезды, орденом Славы III степени и многими медалями, что является редкостью для воздушных стрелков Ил-2; в воздушных боях Никонов сбил 7 истребителей и 1 бомбардировщик, что является лучшим показателем среди воздушных стрелков штурмовой авиации.

Воевал на Юго-Западном, Брянском, Степном, Сталинградском, Воронежском, Калининском и 2-м Украинском фронтах.

Командир эскадрильи 820-го штурмового авиационного полка кандидат в члены ВКП(б) старший лейтенант М. П. Одинцов к сентябрю 1943 года совершил 96 успешных боевых вылетов, нанеся противнику значительный урон в живой силе и технике. Действия М. П. Одинцова всегда отличали храбрость, высокое пилотажное и тактическое мастерство. Так, в одном из вылетов в 1942 году М. П. Одинцов прикрыл своим самолётом от атаки истребителя самолёт командира полка, и в последовавшем воздушном бою сбил два истребителя Messerschmitt Bf.109. В представлениях на награждения Одинцова М. П. неоднократно указывалось, что он «является мастером вождения больших групп самолётов».

За время войны Одинцов М. П. сбил в воздушных боях 14 самолётов противника, что является наивысшим достижением среди лётчиков-штурмовиков.

М. П. Одинцов к концу войны совершил 215 боевых вылетов, завершил войну в звании гвардии майора.

Командир Одинцова, командир 155-го гвардейского штурмового авиаполка Герой Советского Союза гвардии подполковник Чернецов Г. У. в рапорте от 08.06.1945 года дал следующую характеристику боевого пути Одинцова:

«За период участия в Отечественной войне тов. Одинцов совершил 215 боевых вылетов, из них на самолёте Су-2-13, на Ил-2-202.

Участвуя в боях с врагом на Юго-Западном фронте с 22.06.41 г. по 31.07.41 г., тов. Одинцов на самолёте Су-2 произвёл 8 боевых вылетов. Принял неравный бой с истребителями противника, был тяжело ранен, но, несмотря на большую потерю крови, изнемогая от боли, мужественно довел свой самолёт до аэродрома и благополучно произвёл посадку.

Вернувшись в строй воздушных бойцов, тов. Одинцов снова, участвуя в боях с врагом на Юго-Западном фронте с 15.05.42 г. по 16.07.42 г., совершил 8 успешных боевых вылетов на штурмовку войск и техники противника.

30.05.42 г., участвуя в налёте на Курский аэродром, лично уничтожил на земле 2 самолёта типа Ю-88, подавил огонь 7 точек ЗА и на железнодорожной станции уничтожил 1 паровоз и 6 вагонов.

6.07.42 г. при выполнении боевого задания, защищая своего ведущего командира, вступил в бой с четырьмя Me-109. Как верный сын Родины, проявил мужество и героизм в этом бою, лично сбил два Me-109.

На Калининском фронте в составе 800 ШАП с 16.10.42 г. по 18.03.43 г. тов. Одинцов совершил 44 успешных боевых вылета на самолёте Ил-2.

Штурмовыми действиями на Белыйском, Великолукском и Демянском направлениях лично уничтожил: танков — 6, автомашин с войсками и грузами — 20, подавил огонь 13 батарей ЗА, взорвал склад боеприпасов и истребил 250 гитлеровских солдат и офицеров.

За отличное выполнение боевого задания 3.11.42 г. по разгрому немецких танков, окружавших наши войска в районе г. Белый, в результате чего была создана возможность выхода наших войск из окружения, тов. Одинцов получил благодарность от командующего Калининским фронтом.

С 27.03.43 г. по 27.07.43 г., работая командиром эскадрильи, в составе 800 ШАП на Белгородском направлении Воронежского фронта тов. Одинцов произвел 16 успешных боевых вылетов на уничтожение матчасти, самолётов на аэродромах и штурмовку живой силы и техники наступающего противника.

Произведёнными боевыми вылетами лично уничтожил 4 самолёта на аэродромах, 6 танков, 11 автомашин с грузами и истребил 100 солдат и офицеров противника.

За этот же период эскадрилья под командованием тов. Одинцова произвела 165 боевых самолёто-вылетов, каковыми уничтожено: на аэродромах противника — 13 самолётов, сбито в воздухе — 3 самолёта, уничтожено танков — 15, автомашин с войсками и грузами — 150, взорвано 3 склада с боеприпасами, 2 склада с горючим, подавлен огонь 6 зенитных батарей, уничтожено и повреждено 18 орудий полевой артиллерии и истреблено 750 солдат и офицеров противника…

За произведённый 31 успешный боевой вылет при форсировании р. Днепр и взятии (освобождении) городов Кировоград, Знаменка, Александрия, за лично уничтоженные 4 танка, 15 автомашин и много другой техники противника награждён третьим орденом Красного Знамени.

Орденом Александра Невского награждён за мужество и отвагу, проявленные при вождении групп штурмовиков 6-8 Ил-2 в направлении Яссы и на Львовском направлении.

23 раза водимые им группы отлично выполняли боевые задания, за что весь состав групп неоднократно получал благодарности от командира корпуса, дивизии и командования наземных войск.

Проявил себя мастером вождения групп штурмовиков, смело выполняющих боевые задания командования.

За отличное применение радиосвязи в 171 боевом вылете, за получение звания мастера воздушной радиосвязи награждён орденом Отечественной войны II степени.

Одинцов, участвуя в операциях по уничтожению группировки в районе Корсунь-Шевченковский, в боях под городами Яссы и Кишинёв, при взятии города Львова, форсировании рек Сан и Вислы, совершил 57 боевых вылетов. 34 раза водил группы штурмовиков, участвуя в боях за город Львов и расширение плацдарма на левом берегу реки Вислы.

31 боевой вылет совершил на штурмовку вражеских войск и техники в период Кросненской операции в боях на Сандомирском направлении, на подступах к городу Бреслау и с 12.01.45 г. в наступательной операции войск 1-го Украинского фронта.

30.05.44 г. группой 9 Ил-2 наносил бомбардировочно-штурмовой удар по танкам и автомашинам противника в районе Чужа Вода, Развул. Выполнению боевого задания препятствовали 6 истребителей противника типа ФВ-190. Несмотря на атаки вражеских истребителей, группа штурмовыми действиями уничтожила 3 танка, 2 бронетранспортёра, создала один очаг пожара, в воздушном бою сбит один ФВ-190.

15.07.44 г. группа 9 Ил-2, ведомая гвардии майором Одинцовым, имела задачу штурмовать и бомбардировать танки, автомашины и живую силу противника в районе населённых пунктов Золочев, Плугув (Львовское направление). Район цели прикрывался сильным огнём зенитных батарей врага. Несмотря на это, добиваясь эффективности выполнения поставленной задачи, тов. Одинцов смело ринулся в атаку. В результате штурмовых действий уничтожено 5 автомашин и создан крупный очаг пожара в местах сосредоточения фашистской техники, сопровождавшийся взрывами.

21.07.44 г. гвардии майор Одинцов вёл 18 Ил-2 на штурмовку танков и живой силы противника в район Подлесье, Белый Камень (Львовское направление). Сколоченность группы, несмотря на плохие метеоусловия, способствовала отличному выполнению задания. Снижаясь до бреющего полёта, группа пулемётно-пушечным огнём уничтожила 15 автомашин с разными грузами и в лесу, восточнее пункта Подлесье, создала крупный очаг пожара.

11.08.44 г. Одинцов ведущим 4 Ил-2 шёл штурмовать и бомбардировать танки и живую силу противника в районе Дроговля, Ксензя-Нива. Враг, стягивая свою живую силу и технику, пытался контратаковать наши части. Тов. Одинцов с честью героя выполнил эту боевую задачу. В результате штурмовых действий 3 танка оказались сожжёнными, разрушено 10 домов и на окраине пункта Дроговля создан сильный взрыв. За отличные боевые действия майор Одинцов и лётчики его группы от заместителя командующего 1-м Украинским фронтом получили благодарность.

С 1.07.44 г. по 27.11.44 г. гвардии майор Одинцов, работая штурманом полка, отлично водил группы штурмовать на самые сложные и ответственные боевые задания. Тов. Одинцов является участником освобождения городов Ёльс, Лигниц Домбровского угольного бассейна и города Бунцлау, участник знаменательных боёв за города Форст, Котбус, Берлин, Потсдам и Дрезден.

Преследуя отходящие в Карпаты войска противника, Одинцов, получив задачу нанести бомбардировочно-штурмовой удар по технике и живой силе противника в опорном пункте Качковце, вылетел в указанный район в качестве ведущего группы штурмовиков в атаку, несмотря на сильный огонь зенитных батарей врага. В результате эффективных штурмовых действий, подтверждённых фотографированием, группой в этом вылете уничтожено 1 танк, 2 автомашины, подавлен огонь 3 орудий полевой артиллерии и взорван склад боеприпасов.

Особенно отличился в проведённой операции войск 1-го Украинского фронта, где, несмотря на плохие метеоусловия, сильное противодействие зенитной артиллерии, тов. Одинцов взламывал оборону противника.

24.01.45 г. ведущим группы 9 Ил-2 Одинцов нанёс бомбардировочно-штурмовой удар в районе станции Бубрек, где прямым попаданием уничтожено 3 железнодорожных вагона, и в городе Беутен повреждён завод.

На подступах к Берлину враг, пытаясь удержаться и отсрочить час своей гибели, оказывал упорное сопротивление продвижению наших войск. Получив задачу, Одинцов 26.04.45 г. повёл группу 18 Ил-2 на штурмовку скоплений техники и живой силы противника в районе населённого пункта Хольбе. Штурмовыми действиями группа в этом вылете сожгла 12 автомашин с грузом и истребила 30 солдат и офицеров.

За умелое вождение групп штурмовиков, за эффективность выполнения боевых заданий, за лично произведённые боевые вылеты имеет ряд благодарностей от наркома обороны Маршала Советского Союза товарища Сталина, от командования наземных войск и авиасоединений…»

Многие боевые эпизоды из военной жизни Одинцова и его однополчан, среди которых 6 Героев Советского Союза, описаны им в книге «Преодоление», изданной в 1987 году, где повествование ведётся от имени лётчика Ивана Сохатого, в котором угадываются все черты самого Одинцова.

За время войны занимал должности лётчика, командира эскадрильи 820-го штурмового авиационного полка 292-й штурмовой авиационной дивизии 1-го штурмового авиационного корпуса 5-й воздушной армии Степного фронта; заместителя командира 155-го гвардейского штурмового авиационного полка 9-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 1-го гвардейского штурмового авиационного корпуса 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта.

После войны продолжал службу в ВВС СССР. В 1948 году поступил в Военно-воздушную академию, перед этим экстерном освоив программу сверх программы 7-летней школы. В конце 1948 году в связи с обострением нефрита был госпитализирован на 4 месяца, признан инвалидом и по заключению военно-медицинской комиссии признан негодным к лётной службе, списан с лётной работы. В связи с этим добился разрешения на перевод на военно-воздушный факультет Военно-политической академии имени В. И. Ленина, которую окончил в 1952 году с отличием. За время учёбы продолжал физические и технические тренировки и в 1950 году вновь признан годным к полётам без ограничений.

В послевоенное время освоил самолёты Пе-2, Ту-2, Ту-4, Ил-28, последний с личным налётом 620 часов, Су-7,Миг-15, Миг-17, Су-17, МиГ-21, Миг-23, Ту-16, Ту-22, Су-24, вертолёты Ми-2, Ми-4, Ми-8, Ми-24 и другую авиатехнику. В одном из тренировочных полётов в 1974 году серийный истребитель-бомбардировщик генерал-лейтенанта М. П. Одинцова попал в плоский штопор, из которого самолёт вывести не удалось, на высоте 600 метров Одинцов М. П. катапультировался; по записи докладов о мерах по выводу самолёта из штопора и при личном участии М. П. Одинцова в конструкцию самолёта были внесены изменения.

В 1959 году окончил Академию Генерального штаба ВС СССР с отличием. Командовал авиационным полком, дивизией и авиацией Московского военного округа, был одним из первых начальников Центра подготовки космонавтов (в 1963 году), советником ВВС Войска Польского. В 1976—1981 годах — генеральный инспектор ВВС Главной инспекции Министерства обороны СССР, в 1981—1987 годах — помощник представителя главнокомандующего Объединённых вооружённых сил государств-участников Варшавского Договора в Войске Польском.

Избирался депутатом Киевского горсовета депутатов трудящихся, Ростовского облсовета и членом Ростовского обкома КПСС, а также Моссовета.

Избирался делегатом XXIV и XXV съездов КПСС.

Женат, жена — Люхтикова Галина Анисимовна, дочь генерал-майора Люхтикова А. С. Трое детей. Сыновья Дмитрий (в честь воздушного стрелка Никонова) и Сергей (в честь ведомого С. Бабкина), дочь Марианна (в честь матерей Анны и Марии).

Написал несколько книг — «Тогда, в 1942-м…» (1977), «Испытание огнём» (1979), «Записки лётчика» и «Преодоление» (1982), большое количество статей в «Авиации и космонавтике», «Крылья Родины», «Военных знаниях», газете «Красная Звезда».

С 1987 года М. П. Одинцов находился в отставке. Жил в Москве, где умер 12 декабря 2011 года. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Интересные факты

• На юбилейном параде Победы 9 мая 1995 года Одинцов нёс Знамя Победы.
• 8 мая 2010 года в присутствии президента России Дмитрия Медведева, президента Белоруссии Александра Лукашенко и президента Украины Виктора Януковича вместе с Героем России Вячеславом Сивко открыл памятный знак в честь городов воинской славы в Александровском саду у Кремлёвской стены.

Награды и звания

Внешние изображения
	[www.pervye-geroi.ru/images/stories/perger/left_col_odintsov.png Фотография со всеми наградами].

• Две Медали «Золотая Звезда» Героя Советского Союза:
  • указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1944 года старшему лейтенанту Одинцову Михаилу Петровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1466);
  • указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года майор Одинцов Михаил Петрович удостоен второй медали «Золотая Звезда» (№ 6035).
• орден «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени.
• Два ордена Ленина.
• орден Октябрьской Революции.
• Пять орденов Красного Знамени.
• орден Александра Невского.
• Два ордена Отечественной войны 1-й степени.
• орден Отечественной войны 2-й степени.
• Орден Красной Звезды.
• орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени.
• Медали СССР и России.
• Иностранные ордена и медали.
• Заслуженный военный лётчик СССР.
• Почётный гражданин Екатеринбурга (1980).

Память

Внешние изображения
	[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?id=9277 Бюст М. П. Одинцова].
	[mukina.ucoz.ru/odin/110.jpg Книга с автографом].

• В селе Полозово Пермского края в 2015 установлен бюст героя. Средняя школа в селе носит его имя.
• В городе Екатеринбурге напротив Суворовского военного училища установлен бронзовый бюст М. П. Одинцова.
• Имя М. П. Одинцова носит школа № 36 города Екатеринбурга.
• В Екатеринбурге скверу, расположенному в границах улицы Мира — проспекта Ленина (рядом с Екатеринбургским Суворовским военным училищем) присвоено наименование «Сквер имени дважды Героя Советского Союза Михаила Одинцова».

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=338 Одинцов, Михаил Петрович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.hrono.ru/biograf/bio_o/odincov_mp.html Биография на сайте «Хронос»].
• Одинцов Михаил Петрович — статья из Большой советской энциклопедии..
• [www.pervye-geroi.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=2:odintsov&catid=2 Одинцов Михаил Петрович дважды Герой Советского Союза].
• [www.ural.ru/spec/ency/encyclopaedia-14-1433.html Одинцов Михаил Петрович — Уральская историческая энциклопедия].

Отрывок, характеризующий Одинцов, Михаил Петрович

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]