Однажды на Диком Западе
| Однажды на Диком Западе | |
| C'era una volta il West (Once Upon A Time In The West) | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Длительность |
165 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Одна́жды на Ди́ком За́паде» (изначально выпущенный в 1968 году в Италии под названием «C’era una volta il West», а затем в мае 1969 в США как «Once upon a time in the West») — классический спагетти-вестерн режиссёра Серджо Леоне. В списке 250 лучших фильмов по версии IMDb из вестернов уступает только предшествующему фильму Леоне, «Хороший, плохой, злой» (1966).
Сюжет
Городок Флэгстоун где-то на Диком Западе. Джилл, молодая женщина из Нового Орлеана, месяц назад вышедшая замуж за фермера-вдовца Макбейна, приезжает на его ферму и обнаруживает убитыми своего мужа и его троих детей. Причина в том, что Макбейн отказался продать свой участок, где находится единственный в округе источник воды, дельцу Мортону, задумавшему проложить по этой земле железную дорогу. Почти парализованный из-за болезни ног Мортон нанял Фрэнка — лучшего на Диком Западе стрелка, чтобы тот угрозами заставил Макбейна убраться с земли, однако Фрэнк вместо этого убивает фермера и его детей, нарочно оставив на месте преступления улики, которые бы указали на местного бандита Шайена. Тот, хоть и головорез, но придерживается определенного кодекса чести. Одновременно в город прибывает таинственный бродяга, чье имя и цели неизвестны, и который все время играет на губной гармонике. За это Шайен, который проникся к бродяге симпатией, дает ему прозвище «Гармоника». Гармоника имеет свой интерес к Фрэнку — он никому не позволяет убить наемника, но желает поквитаться с ним сам (тот когда-то убил его брата). Шайену же не нравится, что Фрэнк подставил его, и потому он встает на защиту красавицы с фермы. Трое сильных мужчин сойдутся в смертельном хороводе, выхода из которого может и не быть.
Трилогия
Над сценарием картины, помимо Леоне, работали ещё два знаменитых режиссёра — Дарио Ардженто и Бернардо Бертолуччи. Фильм является первой лентой из негласной трилогии грандиозных, трагических, сюжетно не связанных друг с другом фильмов, повествующих о значимых периодах американской истории. За ним следуют фильмы «За пригоршню динамита» (1971) и «Однажды в Америке» (1984).
В ролях
- Клаудия Кардинале — Джилл Макбейн
- Генри Фонда — Фрэнк, главарь банды, работающей на Мортона
- Джейсон Робардс — Мануэль «Шайенн» Гутьеррес, местный бандит
- Чарльз Бронсон — Гармоника
- Габриэле Ферцетти — Мортон, железнодорожный магнат
- Фрэнк Вулфф — Брет Макбейн
- Паоло Стоппа — Сэм, извозчик
- Марко Дзуанелли — Уобблс
- Кинан Уинн — шериф Флэгстоуна
- Лайонел Стэндер — Макс, бармен
- Вуди Строуд — Стоуни, первый стрелок
- Джек Элам — Снейки, второй стрелок
- Эл Малок — Наклс, третий стрелок
Технические данные
Оригинальный негатив фильма снят сферической оптикой в широкоэкранном кашетированном формате «Технископ» (англ. Techniscope) на стандартной 35-мм киноплёнке[1] с оригинальным соотношением сторон кадра 2,33:1. Анаморфированные прокатные фильмокопии печатались оптическим способом с вертикальным анаморфированием кадра негатива и давали на экране соотношение сторон 2,35:1[1]. Гидротипная печать прокатных копий велась по процессу «Техниколор» (англ. Technicolor). Длина фильма — 4869 метров. Оригинальная фонограмма — оптическая одноканальная[1].
Напишите отзыв о статье "Однажды на Диком Западе"
Примечания
Ссылки
- [www.allmovie.com/movie/v36331 Однажды на Диком Западе] (англ.) на сайте allmovie
- [www.youtube.com/watch?v=l8u5QPjXsEE Once Upon a Time In the West (filming location video) Ennio Morricone Leone Fonda Bronson Где снимался фильм «Однажды на Диком Западе»]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Однажды на Диком Западе
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
