Однополые браки в Исландии

В Исландии право вступать в брак однополым парам предоставлено с 27 июня 2010 года, после того как соответствующий закон был принят 11 июня 2010 года Альтингом (исландским парламентом). В законодательство страны о браке внесено изменение, согласно которому супругами могут быть не только мужчина и женщина, но и мужчина и мужчина, а также женщина и женщина. Подпись президента Оулавюра Рагнара Гримссона стала не более, чем формальностью. Таким образом, Исландия стала девятой страной в мире, где законодательно уравнены права однополых пар и разнополых, в том числе в области усыновления и воспитания детей.

История вопроса

Однополые союзы

Право заключать однополые союзы, или регистрируемые партнёрства, согласно точной формулировке исландского законодательства, было предоставлено начиная с 1996 года. Причём партнёрства, доступные лишь однополым парам, по своему значению приравнивались к браку и наделяли лиц, вступающих в союз, теми же правами и обязанностями, что и разнополые пары, заключающие брак, с некоторыми ограничениями в области усыновления. Так, например, среди прочих предоставлялось право усыновлять ребёнка партнёра, кроме случаев, когда ребёнок был усыновлен из-за рубежа. Закон был принят при абсолютном большинстве, кроме единственного члена парламента от консервативной Партии независимости, проголосовавшего против.

2 июня 2006 года Парламент проголосовал за законопроект, предоставивший полный перечень прав однополым парам в области усыновления, воспитания и искусственного оплодотворения. Закон вступил в силу 27 июня 2006 года. Поправка к закону от 27 июня 2008 года позволила церкви Исландии и другим религиозным организациям проводить церемонии благословения однополых союзов.

Среди известных личностей Исландии, заключивших союз, стали бывший уже премьер-министр страны Йоуханна Сигюрдардоуттир и Йоунина Леоусдоуттир (исл. Jónína Leósdóttir)

Однополые браки

Новое правительство Исландии, избранное в апреле 2009 года, объявило о намерении провести законопроект о легализации однополых браков в ближайшем будущем. 19 мая 2009 года это намерение было вновь подтверждено заявлением правительственной коалиционной платформой, состоящей из Социал-демократического альянса и Левой партией зелёных. Эта инициатива получила поддержку также и оппозиционной Прогрессивной партии.

18 ноября 2009 года министром юстиции и прав человека было сделано заявление, что законопроект находится в стадии разработки, браки будут доступны, как разнополым, так и однополым парам. 23 марта 2010 года законопроект об отмене регистрируемых партнёрств и легализации однополых браков был представлен правительством. 11 июня 2010 года закон был принят парламентом 49 голосами за, без единого голоса против при 14 воздержавшихся от голосования. Закон вступил в силу 27 июня 2010 года. Одной из первых однополых пар, воспользовавшихся предоставленным правом стали премьер-министр Исландии Йоуханна Сигюрдардоуттир и её партнёрша, писательницa и журналистка Йоунинa Леоусдоуттир, перерегистрировав свой гражданский союз в полноценный брак. Таким образом, в официальный однополый брак впервые в мировой истории вступила глава правительства.

Реакция

Гюннар Хельди Кристинссон, политолог из Университета Исландии, заявил в интервью агентству Reuters, что для национальной политики Исландии однополые браки это не проблема, которая вызывает споры, и в стране давно уже узаконены гражданские однополые партнерства.

Отрывок, характеризующий Однополые браки в Исландии

– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.