Одоевский, Иван Сергеевич

Иван Сергеевич Одоевский
Дата рождения	1769(1769)
Дата смерти	6 апреля 1839(1839-04-06)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Годы службы	1782 — 1815 (с перерывами)
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Русско-турецкая война Восстание Костюшко Война третьей коалиции Отечественная война 1812 года
Награды и премии	1-й ст. 3-й ст. Крест за Измаил; золотая сабля «за храбрость» с алмазами
Связи	Отец декабриста А. И. Одоевского

Князь Ива́н Серге́евич Одо́евский (1769—6 апреля 1839) — генерал-майор из княжеского рода Одоевских, служивший в русской императорской армии во время наполеоновских войн.

Биография

Иван Одоевский родился в 1769 году. 2 февраля 1776 года он вступил на службу в лейб-гвардии Преображенский лейб-гвардии полк фурьером и 1 января 1779 года был переведен сержантом в Семёновский лейб-гвардии полк, погоны прапорщика получил 22 сентября 1782 года.

10 февраля 1789 года он был выпущен в капитаны и назначен флигель-адъютантом к генерал-фельдмаршалу князю Потемкину-Таврическому. Под его командой князь Одоевский принимал участие в турецкой войне во время взятия города Килии и Измаила (Крест за Измаил).

В феврале 1792 года Одоевский был произведен в подполковники и определен в Украинский легкоконный полк. В этом чине он принимал участие во всей польской кампании 1792 года, под предводительством генерал-поручика барона Ферзена.

В 1793 году князь Одоевский перевелся в Софийский полк, и в следующем году участвовал в сражении у Кобрина и Брест-Литовска, под предводительством генерал-фельдмаршала Александра Суворова, и за был награждён золотой шпагой «За храбрость».

Произведенный в полковники, а затем в генерал-майоры, Иван Одоевский в 1800 году вышел в отставку, но уже в сентябре следующего года был вновь принят на службу; в феврале 1803 года был назначен шефом Ингерманландского драгунского полка. 23 апреля 1806 года князь Одоевский оставил службу.

Вторжение Наполеона вынудило Одоевского вновь взяться за оружие. 31 июля он был назначен шефом 2-го пехотного полка ополчения, с которым сражался с французами при Бородино, под Малоярославцем, Вязьмой и Красным.

В 1813 году принял участие в заграничном походе русской армии. В 1815 году испросил отставку.

Иван Сергеевич Одоевский умер 6 апреля 1839 года.

Семья

Отец — князь Сергей Иванович Одоевский (1743—1811), сын сенатора князя Ивана Васильевича и графини Прасковьи Ивановны Толстой

Мать — Елизавета Алексеевна (11.04.1743—30.07.1808), дочь князя Алексея Яковлевича Львова (?— 1743), стольника царицы Прасковьи Фёдоровны (1687) и Аграфены Фёдоровны Львовой.

один из братьев — Фёдор Сергеевич (1771—1808) — статский советник. Начал службу в гвардии и в 1790 г. был флигель-адъютантом князя Потёмкина. Затем перешел на гражданскую службу и с 1798 года был директором Московского Ассигнационного банка. Его единственный сын — Владимир — после ранней смерти отца воспитывался в доме опекуна, двоюродного дяди по отцовской линии, генерала Д. А. Закревского. Русский писатель, философ, педагог, музыковед и теоретик музыки. Жил в Москве на нечётной стороне М. Козловского переулка, где его отцу принадлежали практически все строения.

Супруга — Прасковья Александровна Одоевская (? — 9.10.1820) — двоюродная сестра Ивана Сергеевича, дочь Марии Федоровны Вадковской (1751—1786) и Александра Ивановича Одоевского (1738—1797), князя, тайного советника, сенатора, советника Ассигнационного банка, родного брата кн. Сергея Ивановича.

Сын — Александр Одоевский (26 ноября 1802, Петербург — 10 октября 1839, Псезуапе (Лазаревское), близ Сочи) — поэт, декабрист. Корнет, участник восстания на Сенатской площади. Приговорен к 8 годам каторги, отбывал в Нерчинских рудниках, с 1837 — рядовой на Кавказе. Друг Грибоедова, Рылеева, Лермонтова, Огарева.

После смерти супруги (1820) Иван Сергеевич женился в 1823 на Марии Степановне Грековой.

дети от второго брака:

• Сергей (18 декабря 1826/8 — ?), приняв духовное звание, взял имя Иван. Окончил Смоленскую Духовную семинарию в 1849. С 1851 — священник храма Рождества Богородицы и Св. Николая Чудотворца в с. Осташево Вяземского уезда Смоленской губернии, а с 1865 — еще и один из благочинных Вяземского уезда. При нем в 1866 на средства помещицы Елизаветы Степановны Дядьковой, вдовы поручика, был сооружён новый каменный храм на месте деревянного, построенного в 1761 помещиком Григорием Ивановичем Воженским. Был заведующим и законоучителем церковно-приходских школ в с. Осташево и в д. Рудулево
• Николай (1830—1845)
• Мария (1833—13 июля 1866), в замужестве Григорьева
• Нина (1836 — ?)
• Софья (1836 — ?), в замужестве Маслова, её сыну Николаю Высочайшим указом от 30 июня 1878 дозволено присоединить к своей фамилии и гербу фамилию, герб и титул угасшего рода князей Одоевских и именоваться князем Одоевским-Масловым.

Ссылки

• [www.museum.ru/museum/1812/Persons/slovar/sl_o05.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 494-495.
• [nashenasledie.livejournal.com/25421.html Семья Львовых-Одоевских-Уваровых-Дурново, их московские адреса. Опубликовано впервые.]

Отрывок, характеризующий Одоевский, Иван Сергеевич

– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату: