Одушевлённость
Одушевлённость — это семантический категориальный признак имени, базирующийся на наивном знании о классификации существительных и местоимений по типу референта: от безусловно «живых» (человек, собака, комар) до полностью «неодушевлённых» (камень, стол, бесконечность) с некоторым количеством промежуточных случаев (тополь, класс, подберёзовик)[1]. Это семантическое распределение может с теми или иными особенностями проявляться в морфологии языка (например, в японском, во многих восточно- и западнославянских), его синтаксисе, словообразовании. В этом случае можно говорить об одушевлённости/неодушевлённости как о номинативной словоклассифицирующей грамматической или словообразовательной категории, что с теоретической точки зрения весьма любопытно, так как такая формальная манифестация в общем случае является избыточной, ведь различие между живым и неживым представляется априорно известным и не нуждающимся в систематическом подтверждении с помощью обязательных грамматических средств. Семантически одушевлённость пересекается с другими категориальными концептуальными оппозициями: активность/пассивность, целенаправленность/стихийность. Деление имён на одушевлённые (активные) и неодушевлённые (пассивные) является основным в морфологии языков активного строя.
Содержание
Категория одушевлённости в русском языке
Формы выражения
В русском одушевлённость является бинарной морфосинтаксической категорией, в рамках которой существительные распределяются на два крупных класса — одушевлённые (Пётр, конь, собака) и неодушевлённые (ствол, асфальт, липа, пробег). Одушевлённость не имеет собственных морфологических показателей и выражается с помощью совпадения форм винительного падежа с именительным (для неодушевлённых) или родительным (для одушевлённых). Во множественном числе это верно для всех типов склоняемых существительных, в единственном — только для существительных 1 склонения (типа конь, брат). Одушевлённость несклоняемых существительных выражается с помощью согласуемых форм определений (вижу чёрное пальто, но вижу чёрного пони). При формальном подходе нужно иметь в виду, что существительные женского и среднего рода (типа молодёжь), не имеющие множественного числа, не могут быть отнесены ни к одушевлённым, ни к неодушевлённым.
Единственное число | Множественное число | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
неодуш | одуш | неодуш | одуш | неодуш | одуш | неодуш | одуш | |
Им. (кто? что?) | дом | конь | звёзды | сёстры | поля | животные | ночи | мыши |
Род. (кого? чего?) | дома | коня | звёзд | сестёр | полей | животных | ночей | мышей |
Вин. (кого? что?) | дом | коня | звёзды | сестёр | поля | животных | ночи | мышей |
Несовпадение семантической и морфологической одушевлённости и вариативность форм
В русском языке к одушевлённым, как правило, относятся существительные, обозначающие людей и животных. Все прочие относятся к неодушевлённым. Это деление не отражает общих представлений о живом и неживом: так, существительные, называющие растения, относятся к неодушевлённым, слова типа вирус, робот и микроб испытывают колебания: так, слово робот обычно является одушевлённым в научной фантастике (Астронавигатор поприветствовал робота), но неодушевлённым, если употребляется в отношении реально существующего оборудования (На заводе установили новый промышленный робот). К одушевлённым относятся такие слова, как мертвец, покойник, зомби, снеговик, кукла; названия некоторых шахматных фигур: король, ферзь, слон, конь и игральных карт: валет, дама, король, туз. С другой стороны, названия фигур: ладья, пешка и карт: двойка, тройка, ... десятка являются неодушевлёнными. Наблюдаются также колебания в одушевлённости названий употребляемых в пищу беспозвоночных: заказать, приготовить: устрицы/устриц, мидии/мидий, креветки/креветок, крабы/крабов, трепанги/трепангов, омары/омаров, кальмары/кальмаров, улитки/улиток. Но: приготовить раков (не раки)[2].
История категории одушевлённости
Категория одушевлённости в русском языке развивается в русском языке в исторический период и возникает из необходимости четкого формального противопоставления субъекта и объекта при переходных глаголах [3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Одушевлённость"
Примечания
- ↑ Yamamoto Mutsumi. Agency and impersonality: Their linguistic and cultural manifestations. — Amsterdam: J. Benjamins Pub. Co, 2006. — P. 36.
- ↑ [new.gramota.ru/spravka/buro/search-answer?s=251684 Вопрос № 251684]. Грамота.Ру.
- ↑ Крысько В. Б. Развитие категории одушевленности в истории русского языка. — Москва, 1994.
Литература
- Виноградов В. А. [tapemark.narod.ru/les/342b.html Одушевлённости — неодушевлённости категория] // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: СЭ, 1990. — С. 342—343.
Это заготовка статьи по лингвистике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Эта статья или раздел описывает некоторое лингвистическое явление применительно лишь к русскому языку. Вы можете помочь Википедии, добавив информацию об этом явлении в других языках и в типологическом освещении.
|
|
Отрывок, характеризующий Одушевлённость
– Закидана дорога?– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!