Оже, Шарль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Шарль Оже

Шарль Оже́ (фр. Charles Auger; 1809, Шарите-сюр-Луар — 30 июня 1859) — французский военный деятель, генерал.

Военное образование получил в Политехнической школе и затем в Артиллерийской школе в Меце, откуда в 1833 году в звании лейтенанта был отправлен на службу в Алжир, где вскоре был повышен до капитана и проявил храбрость в сражениях с местными племенами. После начала революции 1848 года был отозван в Париж, где получил назначение командиром эскадрона имени 4-го мая, стал секретарём оборонной комиссии, а затем сотрудником военного министерства в качестве командира артиллерии. В 1852 году получил звание подполковника, в 1854 году — полковника.

Во время Крымской войны (1853—1856) возглавлял силы артиллерии, находился в подчинении у Лебёфа и отличился в сражениях у Чёрной речки и у Малахова кургана. После окончания войны в 1856 году получил звание бригадного генерала.

В 1859 году, на тот момент командуя артиллерией в Венсене под Парижем, был призван на фронт Итальянской войны; возглавлял 2-й артиллерийский корпус, находившийся в подчинении у Патриса де Мак-Магона, успешно сражался при Мадженте. В битве при Сольферино был тяжело ранен, потерял левую руку, скончавшись через шесть дней после сражения. Был посмертно произведён в дивизионные генералы.

Напишите отзыв о статье "Оже, Шарль"



Ссылки

  • [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k246391/f644.image.langFR Статья] в La Grande Encyclopédie  (фр.)

Отрывок, характеризующий Оже, Шарль

– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.