Живая мертвечина
| Живая мертвечина | |
| Braindead (в США - Dead Alive) | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Джим Бут |
| Автор сценария |
Стивен Синклер |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Мюррей Милн |
| Композитор |
Питер Дасент |
| Кинокомпания |
WingNut Films, The New Zealand Film Comission, Avalon/NFU Studios |
| Длительность |
104 мин. |
| Бюджет |
3 млн долларов |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Живая мертвечина» (англ. Braindead) — новозеландский пародийный фильм ужасов 1992 года, снятый режиссёром Питером Джексоном и получивший статус культового[1]. Фильм рассказывает о локальной вспышке распространения зомби, вызванной экзотическим животным, вывезенным с острова Черепа. Признан кинокритиками как одна из самых кровавых картин в истории кино[2].
Оригинальное название фильма «Braindead» («Мозготруп») для проката на территории Северной Америки было изменено на «Dead Alive» по причине наличия в пакете дистрибьютора фильма с идентичным названием «Когда умирает мозг» (англ. Brain Dead), вышедшего двумя годами ранее.
Фильм получил 13 кинонаград на разных международных кинофестивалях и две номинации.
Содержание
Сюжет
Пролог
В 1957 году зоологическая экспедиция вывозит с острова Черепа, расположенного к юго-западу от Суматры, экзотическое животное - крысо-обезьяну. В ходе погони, во время которой экспедицию преследуют туземцы, крысо-обезьяна кусает одного из зоологов. Обнаружив это, проводники без объяснения причин сперва отрубают ему обе укушенные руки, а увидев рану на лбу, отрубают ему и голову.
Крысо-обезьяну они продают представителю веллингтонского зоопарка.
Основная история
Главным героем ленты является юноша по имени Лайнел Косгроув, живущий со своей матерью в столице Новой Зеландии Веллингтоне. Отец его погиб при невыясненных обстоятельствах (на самом деле, как выясняется в конце фильма, его вместе с любовницей топит в ванной мать Лайнела Вера) и мать, волевая женщина, полностью контролирует его жизнь, подавляя его своим материнским авторитетом. Лайнел, скромный и воспитанный юноша, знакомится с девушкой по имени Пакита, работающей продавцом в семейной бакалейной лавке. Следуя предсказанию, сделанному ей бабкой, Пакита признаёт в Лайнеле своего избранника, которого указали карты Таро.
Во время свидания, назначенного в зоопарке, Лайнел и Пакита впервые видят крысо-обезьяну, содержащуюся в вольере. Мать Лайнела, Вера Косгроув, решившая проследить за сыном, подвергается нападению крысо-обезьяны, которая кусает её за руку. В течение ближайших дней состояние Веры ухудшается, она постепенно мутирует и превращается в зомби, мыслительная деятельность сходит на нет, начинаются процессы разложения. Лайнел, которому не достаёт решимости прикончить родную мать, держит её в комнате в тайне от всех, в том числе и от Пакиты (с которой разрывает отношения, чтобы не подвергать её ненужной опасности). Он вынужден организовать похороны Веры, но ночью выкапывает оживший труп своей матери, чтобы держать его дома. Тем временем жертвами Веры Косгроув становятся: пёс Пакиты (которого она поедает живьём), ухаживавшая за ней медсестра МакТавиш, несколько уличных панков и святой отец МакГрудер.
Лайнел приобретает у ветеринара, иммигранта из Латвии, являющегося беглым нацистом, бутылку с транквилизатором, с помощью которого пытается поддержать компанию зомби в неагрессивном состоянии, заперев их в подвале дома. И некоторое время это ему удаётся. Правда, в результате долгого сидения в одном подвале между мёртвыми священником и медсестрой вспыхивает роман, плодом которого становится зомби-младенец, а вскоре объявившийся на похоронах Веры подлый дядя Лес, претендующий на часть наследства, обнаруживает зомби, принимает их за трупы и начинает давить на Лайнела.
Дядя Лес устраивает в доме Косгроувов вечеринку, во время которой запертые в подвале зомби вырываются на свободу и нападают на гостей. В результате Лайнел, Пакита, дядя Лес и еще несколько человек оказываются в доме, полном зомби, и пытаются выжить в этих экстремальных условиях, параллельно Лайнел раскрывает для себя тайну гибели отца и понимает, что всю свою жизнь провёл в неведении.
Резня газонокосилкой
Зомби в фильме уничтожаются самыми разнообразными способами: их убивают электрическим током, измельчают в блендере, раскатывают в лепёшку при помощи выжималки для белья и т. д. Но несмотря на такое разнообразие, ключевой сценой картины принято считать финальную резню, в ходе которой Лайнел, вооружившись газонокосилкой, прорубается через зал, набитый ожившими мертвецами, чтобы прийти на помощь Паките. Эта сцена является одной из самых кровавых за всю историю кинематографа: для её съёмки было использовано 400 литров искусственной крови, разбрызгивавшейся со скоростью примерно 20 литров в секунду.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Тимоти Бальм | Лайонел Косгроув |
| Диана Пеньяльвер | Пакита Мария Санчес |
| Элизабет Муди | Вера Элизабет Косгроув |
| Ян Уоткин | Дядя Лес |
| Бренда Кендалл | медсестра МакТавиш |
| Джед Брофи | Войд |
| Стюарт Девени | Священник МакГрудер |
| Питер Джексон | помощник владельца похоронного бюро |
Премии и награды
Фильм получил 13 кинонаград, в числе которых:
- 2 награды фестиваля фантастических фильмов Fantafestival (1992) — «лучший актёр» (Тимоти Бальм) и «лучшие визуальные эффекты»
- Приз за лучшие визуальные эффекты на Каталонском кинофестивале в Сиджесе (1992)
- Приз «Серебряный Крик» на фестивале фантастического кино в Амстердаме (1993)
- Гран-при кинофестиваля в Авориазе (1993)
- 2 награды международного фестиваля фильмов-фэнтези Fantasporto (1993) — «лучший фильм» и «лучшие специальные эффекты»
- 5 призов киногода Новой Зеландии (New Zealand Film and TV Awards, 1993) — «лучший вклад в дизайн», «лучший режиссёр», «лучший фильм», «лучшая мужская драматическая роль», «лучший сценарий»
- Премия «Сатурн» (1994) за лучший видео-релиз
Кроме того, фильм был номинирован на две премии «Сатурн» (1993) — «лучший фильм ужасов» и «лучшие спецэффекты».
Интересные факты
- Американская версия картины, кроме изменённого названия, также была сокращена со 104 (104 в NTSC или 99:24 в PAL) до 85 минут. Помимо сцен жестокости, были вырезаны несколько диалогов и сцена, в которой Лайнел успокаивает зомби, напоив того виски.
- Куклу крысо-обезьяны анимировал по технологии покадровой съёмки (англ.) сам Питер Джексон.
- «Остров Черепа» — тот самый остров, на котором водится легендарный Кинг-Конг. В фильме Питера Джексона «Кинг Конг» на борту корабля присутствует пустая клетка с табличкой «Крысообезьяна с Суматры». Снимался же Остров Черепов в том же месте, что и Тропы Мертвецов в «Возвращении Короля».
- На стене комнаты Лайонела заметен постер к фильму «Чудовище с глубины 20 000 саженей».
- Актриса Элизабет Муди, исполнившая роль Веры Косгроув, появилась в режиссёрской версии «Властелина Колец» в роли Лобелии Саквиль-Бэггинс на дне рождения Бильбо.
- Джед Брофи (панк-зомби Войд) играл в «Двух Крепостях» орка-всадника на варге.
- Жена Джексона, Фрэнсис Уолш играла одну из мамаш в парке. Сцена прогулки в парке — любимая сцена Джексона, он снял её в последний день (т. к. ещё оставались деньги).
- Мать Питера Джексона играет женщину в зоопарке, которая говорит «Оу!», когда мать Лайнела убивает крысо-обезьяну.
- Сцена появления дяди Леса в виде зомби была снята неудачно: когда крупным планом показана торчащая из тела голова Леса, в кадре отчётливо заметна нить, оттягивающая его шею назад.
- У панк-группы «Электрозомби» есть песня под названием «Живая мертвечина».
- В клипе «Alien Dies» русской дэт-метал группы Abnormal использованы фрагменты самых кровавых сцен фильма.
- В песне «What happened» группы Dope D.O.D. имеется упоминание об этом фильме.
- Для съемок знаменитой сцены с газонокосилкой из неё распылялось 5 галлонов (18,5 литров) искусственной крови в секунду - мировой рекорд по потреблению искусственной крови.
- В видеоиграх Hellgate: London и Torchlight II можно встретить редкого монстра "Крысообезьяна", причём во второй игре он имеет подпись "с неё начинается чума..."
См. также
Напишите отзыв о статье "Живая мертвечина"
Примечания
Ссылки
|
Живая мертвечина (фильм) в Викицитатнике? |
|---|
- «Живая мертвечина» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v12686 Живая мертвечина] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Живая мертвечина
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
