Ожиш

Город Ожиш Orzysz Флаг Герб Страна ПольшаПольша Воеводство Варминьско-Мазурское воеводствоВарминьско-Мазурское воеводство Повят Пишский повят Координаты 53°48′20″ с. ш. 21°56′45″ в. д.53.80556° с. ш. 21.94583° в. д. / 53.80556; 21.94583    Президент Томасз Якуб Сулима Площадь 8,16 км² Население 5818 человек (2004) Телефонный код +48 87 Почтовый индекс 12-250 Автомобильный код NPI Официальный сайт [www.orzysz.pl ysz.pl]

Ожиш (польск. Orzysz, нем. Arys, прусск. Aris) — город в Польше. Расположен на территории Варминьско-Мазурского воеводства, входящего в состав Пишского повята близ реки Ожиши между озёрами Сайно и Ожиш. Административный центр городско-сельской гмины Ожиш. В 1975—1998 годах входил в состав Сувалкского воеводства.

Согласно данным, опубликованным 30 июня 2012 года, численность населения города составляет 5 878 человек.

Название

12 ноября 1946 года город был переименован в Ожиш; настоящий топоним является полонизированным названием города на немецком языке.

История

История существования города начинается в XV веке. Выгоду из местонахождения современного города извлёк Конрад фон Эрлихсхаузен — 2 марта 1443 году по его приказу близ озера Арысь был основан посёлок Нойдорф (рус. Новая деревня). Данный термин, использовавшийся к отношении посёлка, не вошло в употребление. В документах Тевтонского ордена начала XVI века упоминается некая Арысь (прусск. Aris, позже — Arys). Город увеличивался в размерах и вскоре у торгового пути появились первые домишки; населённый пункт приобрёл очертания простирающегося в одну линию городка. В 1725 году королём Фридрихом Вильгельмом I был принят городской устав. В 1753 году в городе были расквартированы войска. В 1890 году близ города был основан военный полигон, также известный как Ожишский полигон. С 1895 года на территории города дислоцируется гарнизон. Возникновение и расширение полигона, также военные инвестиции (строительство больших казарм) имели большое влияние на развитие торговли и услуг, следовательно и на развитие города. Всё это благоприятствовало пуску в начале XX века железнодорожного сообщения — в 1908 году с Пишом и Гижицко, в 1911 году с Мронгово и Элком. В годы Первой мировой войны (ноябрь 1914 года — февраль 1915 года) город был оккупирован русскими войсками. В 1940 году в Ожыше умер родившийся в городе Огрудек (в 15 км от Ожиша) мазурский поэт Михал Кайка. В 1945 году в ходе боевых действий город был частично разрушен, после окончания войны вошёл в состав только что образованного государства Польша.

Достопримечательности

• Костёл Пресвятой Божией Матери Скапулярной был основан в 1530 году, позже отреставрирован. Крыша нижнего храма наклонна, к храму пристроена небольшая башня, для защиты которой предусмотрены полукругные двойные шандельеры. Убранство храма новое. Современный вид алтарь приобрёл в 1948 году.
• Костёл Пресвятого Священного Сердца Господа Иисуса — эклетическое сооружение, построенное в 1913 году по настоянию сельских жителей. Расположено напротив Элкской улицы. На росписях, представленных во внешней части церкви на своде, состоящем из балок, изображены Ангелы, сцены из жизни Иисуса Христа, а также Христианские символы.
• Военное кладбище, построенное во время Первой мировой войны.

Гарнизон Ожиша

В 1753 году в Ожише были временно расквартированы войска, с началом строительства казарм и формированием в 1895 году гарнизона — на постоянной основе. Во время Второй мировой войны в городе были расквартированы части германской армии, после окончания войны — части вооружённых сил Польши.

В последующие года на территории города дислоцировались:

• Бригада оперативно-тактических ракет, с 1989 года на территории дислокации бригады расположено Осьродекское профессиональное училище по подготовке специалистов ракетных войск и артиллерии.
• 7-я дисциплинарная часть (более известна как часть по уголовным делам).
• 4-я бригада броневой кавалерии
• Литовско-польская бригада миротворческих войск
• Военная Жандармерия — полевое подразделение (в настоящее время дислоцируется на территории деревни Бемово-Писке)

По состоянию на 2012 год на территории города дислоцировались:

• 15-я механизированная бригада (как составная часть одного из подразделений)
• 15-й сапёрный батальон
• военная комендатура по экспорту товаров из Ольштына — представительство Ольштына в Ожыше.
• гарнизонный узел связи

Религиозные общины

• Римско-католический костёл Пресвятой Божией Матери Скапулярной
• Римско-католический костёл Пресвятого Священного Сердца Господа Иисуса
• Римско-католическая капелла Пресвятого Королевича Казимира (расположен на территории гарнизона)
• Православный приходской храм Георгия Победоносца
• Зал Царства Свидетелей Иеговы.

Храмы Ожиша

Костёл Пресвятой Божией Матери Скапулярной   Костёл Пресвятого Священного Сердца Господа Иисуса   Православный храм Святого Георгия

Известные уроженцы

19 сентября 1912 года в городе родился немецкий композитор еврейского происхождения Курт Зандерлинг. В 1935-1960 годах жил в эмиграции в Советском Союзе, с 1960 года — в Восточном Берлине. Умер 11 сентября 2011 года в Берлине.

Транспорт

Ожиш находится на пересечении национальных автодорог:

• Грудзёндз — Ольштын — Мронгово — Ожиш — Элк — Огродники — государственная граница Польши с Литвой.
• Венгожево — Гижицко — Ожиш — Кольно — Ломжа — Седльце — Славатыче — государственная граница Польши с Белоруссией.

В городе не была проведена окружная дорога, транзитное движение осуществляется по главным дорогам города. Планируется проложить окружную дорогу на участке национальной автомобильной дороги № 16 (S16).

Через Ожиш проходит железнодорожное сообщение Ольштына с Элком. На территории города расположен вокзал. В сентябре 2009 года движение пассажирских поездов на вышеуказанном участке железнодорожной дороги было приостановлено. Благодаря модернизации, равно как дороги, так и железнодорожной инфраструктуры (автомагистрали), стало возможным более активное активное использование путей передвижения для военных целей (манёвры войск на территории ближайшего полигона).

Местное автобусное сообщение осуществляется компанией PKS, штаб-квартира которой расположен в город Пиш и компанией пассажирских автоперевозок, находящейся в руках Аркадиуша Гетека. Автобусные перевозки на дальние расстояние осуществляются другими структурами PKS. Между Ожишом и Ольштыном, Элком, Гижицком, Пишом, Венгожевом, Ломжой, Белосток, Варшавой и Люблином осуществляется непосредственное автобусное сообщение.

Города-побратимы

Города— и коммуны—побратимы:

• Кроп (2002 год; Германия)
• Хорошев (Украина)
• Скуодас (Литва)
• Згеж (2001 год; Польша)

Ссылки

• [www.orzysz.pl/ Официальная страница правительственных органов города и гмины Ожиш]  (польск.)
• [www.orzysz.pl/index.php?k=98 Historia Orzysza na stronie internetowej miasta (Раздел «История» на официальном сайте города)] (польск.). orzysz.pl. Проверено 29 июля 2013. [www.webcitation.org/6IzaqabNI Архивировано из первоисточника 19 августа 2013].

Отрывок, характеризующий Ожиш

– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.