Озераны (Житковичский район)
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Озераны (белор. Азяраны) — деревня, центр Озеранского сельсовета Житковичского района Гомельской области Беларуси.
Содержание
География
Расположение
В 29 км на юг от районного центра и железнодорожной станции Житковичи (на линии Лунинец — Калинковичи), 262 км от Гомеля. На юге национальный парк «Припятский».
Гидрография
На реке Сцвига (приток реки Припять).
Транспортная сеть
Автомобильная дорога Туров — Лельчицы. Планировка состоит из 2-х разделённых канавой и автодорогой частей: западной (компактная застройка из 3 коротких улиц, которые составляют треугольник) и восточной (2 короткие почти широтной ориентации улицы, соединённые 2 поперечными короткими улицами). Застройка кирпичная и деревянная, усадебного типа. В 1987 году построена улица с 50 кирпичными домами коттеджного типа, в которых разместились преселенцы из загрязнённых радиацией в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС мест.
История
Обнаруженные археологами поселения раннего железного века и эпохи феодализма (в 0,6 км на юго-запад от деревни, на правом берегу реки) и поселение раннего железного века (в 1 км на северо-восток от деревни, в урочище Галечицкое Поле) свидетельствуют о заселении этих мест с давних времён. Согласно письменных источников известна с XVIII века как деревня в Мозырском повете Минского воеводства Великого княжества Литовского.
После 2-го раздела Речи Посполитой (1793 год) в составе Российской империи. Действовала Михайловская церковь (в ней сохранялись метрические книги с 1805 года). В 1811 году село. В 1834 году в составе Туровского казённого поместья. В 1859 году вместо ветхого построено новое деревянное здание церкви (не сохранилось). С 1857 года действовала церковно-приходская школа, которая размещалась в наёмном доме. В 1896 году работали ветряная мельница и водяная мельница. Согласно переписи 1897 года находились церковь, церковно-приходская школа, лесничество. В 1908 году в Туровской волости Мозырского уезда.
С 20 августа 1924 года центр Озеранского сельсовета Туровского, с 17 апреля 1962 года Житковичского района Мозырского округа (1924—1930,1935-1938 годы), с 20 февраля 1938 года Полесской, с 8 января 1954 года Гомельской областей. В 1929 году организован колхоз «1 Мая», работали лесничество, кузница и кирпичный завод. За успехи в развития общественного хозяйства колхоз в 1939 и 1940 годах был участником всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве.
Во время Великой Отечественной войны немецкие войска в конце июля 1941 года захватили деревню, но 4 августа 1941 года партизаны совместно с подразделением Красной армии в результате налёта вынудили их отступить. Немецкие оккупанты в августе 1941 года сожгли 129 дворов и убили 30 жителей. Действовала подпольная организация. В боях за освобождение деревни погибли 185 советских солдат (похоронены в братской могиле в центре деревни). 53 жителя погибли на фронте. Согласно переписи 1959 года центр колхоза «Советская Беларусь». Действуют кирпичный завод, комбинат бытового обслуживания, средняя школа (новое кирпичное здание построено в 1990 году), Дом культуры, библиотека, амбулатория, ветеринарный участок, отделение связи, 3 магазина, чайная, детский ясли-сад.
Население
Численность
- 2004 год — 252 хозяйства, 577 жителей.
Динамика
- 1811 год — 38 дворов.
- 1816 год — 183 жителя.
- 1834 год — 43 двора, 214 жителей.
- 1897 год — 57 дворов 372 жителя (согласно переписи).
- 1908 год — 62 двора, 433 жителя.
- 1917 год — 568 жителей.
- 1925 год — 90 дворов.
- 1940 год — 130 дворов.
- 1959 год — 645 жителей (согласно переписи).
- 2004 год — 252 хозяйства, 577 жителей.
Напишите отзыв о статье "Озераны (Житковичский район)"
Литература
- Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0
См. также
Примечания
Ссылки
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Озераны (Житковичский район)
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
