Озерецковский, Николай Яковлевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Яковлевич Озерецковский
Дата рождения:

1750(1750)

Место рождения:

село Озерецкое, Дмитровский уезд, Московская губерния, Российская империя

Дата смерти:

28 февраля (12 марта) 1827(1827-03-12)

Место смерти:

Санкт-Петербург

Страна:

Российская империя Российская империя

Научная сфера:

естествознание, путешественник, этнография, статистика, ботаника

Место работы:

Петербургская академия наук

Альма-матер:

Лейденский университет, Университет Страсбурга

Научный руководитель:

И. И. Лепёхин

Известен как:

установивший место истока Волги

Никола́й Я́ковлевич Озерецко́вский (1750, село Озерецкое Дмитровского уезда Московской губернии — 28 февраля (12 марта1827, Санкт-Петербург) — русский учёный-энциклопедист, естествоиспытатель, член Петербургской Академии наук (1782) и Российской академии (1783).





Биография

Родился в семье священника Якова Озерецковского. Брат первого по времени обер-священника армии и флота Павла Яковлевича Озерецковского и переводчика, священника Кузьмы Яковлевича Озерецковского. В семилетнем возрасте был определён в семинарию Троице-Сергиевой лавры, где обучался в течение десяти лет.

В 1768 году в числе лучших семинаристов отправлен в Академическую гимназию и 8 июня был включён в академическую экспедицию Петербургской академии наук по изучению производительных сил России. В этой экспедиции он был помощником академика Ивана Ивановича Лепёхина. Лепёхин нередко поручал Озерецковскому самостоятельные изыскания (им исследовался Кольский уезд Архангельской губернии). В экспедиции Озерецковский состоял по 15 декабря 1773 года.

В 1773 году Лепёхин посетил Белоруссию и Лифляндию, где собирал материалы о состоянии хозяйства, быте населения, природе. К его отчёту о поездке прилагался список 433 видов растений, собранных в окрестностях Витебска участником экспедиции Н. Я. Озерецковским[1].

В 1774 году был направлен Академией наук для продолжения образования в Лейденский университет, а затем в Университет Страсбурга, где получил степень доктора медицины. В 1776 году он отправил в академию свою работу «De muscis».

Вернувшись в Санкт-Петербург весной 1779 года, Озерецковский был назначен адъюнктом по естественной истории Академии наук и помощником академика И. А. Гюльденштедта. В 1782 году по указу Екатерины II назначен академиком, а в 1792 году пожалован орденом Святого Владимира IV степени, став одним из первых российских учёных, отмеченных государственной наградой.

Большое значение для науки имели путешествия и исследования Озерецковским Онежского (1785) и Ладожского (1812) озёр, озера Ильмень (1805), верховий Волги, озера Селигер (1814). В 1814 году Озерецковский установил место истока Волги.

Озерецковский собрал обширный естественнонаучный, этнографический и статистический материал. Опубликовал около ста научных трудов по ботанике, зоологии, географии, медицине, русскому языку и словесности. Являлся редактором периодических изданий — «Собрание сочинений, выбранных из месяцеслова», «Периодические сочинения об успехах народного просвещения» и других. Преподавал естественную историю в Академической гимназии, русский язык и словесность в Сухопутном шляхетском корпусе.

21 декабря 1801 года пожалован орденом Святой Анны II степени, а 16 марта 1826 года жалован дипломом на потомственное дворянское достоинство[2].

Похоронен на Смоленском православном кладбище.

Печатные труды

  • «Описание развалин Болгаров, древнего татарского города» (в «Записках…» И. И. Лепёхина, Часть I, 1768);
  • «Сведения о Кольском уезде» (1771);
  • «Описание путешествия по Белому морю» (1772);
  • «Известие о достопамятных народах, в прежние времена живших на северной стороне Дуная и морей Азовского, Черного и Каспийского» («Собрание сочинений, выбранных из месяцесловов на разные годы», 17761780);
  • «Обозрение Онежского озера» («Месяцеслов исторический и географический на 1791 год», 1791);
  • «Начальные основания естественной истории» (1792);
  • [qwercus.narod.ru/ozeretskovsky_NYa_1804.htm «Описание города Колы»] (1796);
  • «Описание Колы и Астрахани из сочинений Н. Озерецковского» (1804);
  • «Путешествие академика Н. Озерецковского по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя» (1792 и1812);
  • «Путешествие на озеро Селигер» (1817).

Напишите отзыв о статье "Озерецковский, Николай Яковлевич"

Примечания

  1. Лекарственные растения и их применение. — Изд. 5-е, перераб. и доп. — Минск: Наука и техника, 1974. — С. 10.
  2. [gerbovnik.ru/arms/4791 ДС-X-054]. Проверено 18 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EkczGxfH Архивировано из первоисточника 27 февраля 2013].

Литература

  • Ястребцев Е. Озерецковский Николай Яковлевич //Русский биографический словарь. — Т. (Обезьянинов — Очкин). — С.181-184.
  • [qwercus.narod.ru/ozeretskovsky_NYa_bio.htm Некрасова В. Л. Академик Н. Я. Озерецковский: К столетию со дня смерти //Краеведение. — 1927. — Т.IV, № 1. — С.71-74.]
  • Фрадкин Н. Г. Путешествия И. И. Лепехина, Н. Я. Озерецковского, В. Ф. Зуева // Русские путешественники. — М., 1948.
  • Григорьев С. В. Биографический словарь. Естествознание и техника в Карелии. — Петрозаводск: Карелия, 1973. — С. 168—169. — 269 с. — 1000 экз.
  • Кошечкин Б. И. Н. Я. Озерецковский //Озерецковский Н. Я. Путешествия по озёрам Ладожскому и Онежскому. — Петрозаводск, 1989. — С.5-32.
  • Козлов С. А. Н. Я. Озерецковский //Озерецковский Н. Я. Путешествие по России, 1782—1783: Дневник. — СПб., 1996. — С.6-25.
  • [frontiers.loc.gov/intldl/mtfhtml/mfdiscvry/igdscientific3.html Академические экспедиции]
  • Сухомлинов Н. И. Академик Н. Я. Озерецковский // История Российской Академии наук. 1875. Вып. 2

Ссылки

Отрывок, характеризующий Озерецковский, Николай Яковлевич

Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.