Озерки (исторический район)
Озерки | |
Выборгский район Санкт-Петербурга | |
---|---|
Станции метро: |
Озерки, Проспект Просвещения |
Озерки́ — исторический район на севере Санкт-Петербурга. Включён в черту города в 1963.
Район получил своё название от расположенных здесь Суздальских, или Парголовских, озёр.
Одноимённая железнодорожная станция Октябрьской железной дороги на участке Санкт-Петербург — Выборг и станция метро, вступившая в строй 19 августа 1988 года.
Территория входит в состав муниципального округа Шувалово-Озерки.
Содержание
История
Первые поселения на территории района, зафиксированные в письменных источниках, появились не позднее 1500 года, когда окладная переписная книга Водской пятины фиксирует на берегах озера Паркола крестьянские поселения (они относили к Воздвиженскому Карбосельскому погосту с центром на Охте, и принадлежали Никольскому монастырю)[1].
Новое освоение района началось ещё в середине XVIII в., загородные дома и дачи представителей многих знатных фамилий Петербурга строились именно здесь. С начала XX века на Суздальских озёрах устраивались катания на лодках, эта традиция сохранилась и по сей день[2].
На даче в Озерках в 1906 произошло убийство Георгия Гапона.
Достопримечательности
- Спасо-Парголовская церковь XIX века.
- Здание бывшей Троицкой церкви под Поклонной горой (с 1962 в здании располагается Дом молитвы евангельских христиан-баптистов[3])
- Поклонная гора
- Дача Лесснера (Варваринская ул., д. 12)
- Дом купца Кудрявцева (Александровская ул., д. 2)
- Памятник поэту Сергею Есенину (угол Северного проспекта и улицы Есенина)
- Памятник микробиологу П. Н. Кашкину (улица Сантьяго-де-Куба, бронзовый бюст, открыт в 2005 году)
- Железнодорожная станция Шувалово
На самой высокой точке Поклонной горы у пересечения Выборгского шоссе со Старо-Парголовскогоим проспектом (ныне - Мориса Тореза), находилась дача Бадмаева, который лечил Григория Распутина. Некоторое время в даче размещалось 36-е отделение милиции г. Ленинграда. Со стороны Поклоногорской улицы дача напоминала церковь. В настоящее время дача снесена.
Основные улицы
- Большая Озёрная улица (проходит вдоль Суздальских озёр);
- Выборгское шоссе;
- ул. Есенина;
- ул. Композиторов;
- ул. Сантьяго-де-Куба (бывш. Больничный пер.);
- пр. Луначарского;
- Поклонногорская ул.;
- Северный пр.;
- ул. Сикейроса;
- Суздальский пр.
- Учебный пер. (в 1983–1990 гг. — ул. Вилле Песси);
- пр. Энгельса.
Инфраструктура
- Учебные заведения: Ломоносовская гимназия (Школа № 73), 65-я общеобразовательная школа;
- Магазины: «Пятёрочка», «О’Кей», «Лента», «Эльдорадо»; «SPAR»; магазин «Инпельком», белорусский обувной магазин «Articool»;
- Торгово-развлекательные комплексы: «Пактор» (бывш. «Бада-Бум»), «Озерки», «Вояж», «Родео Драйв», «Ярус»;
- Гостиница «Озерки»;
- Медицина: 2-я городская больница, больница Святого Великомученика Георгия;
- Кинотеатры: «Мираж-Синема в Озерках»»;
- Ночные клубы: «Красный перец», «Истерия»;
- Фотостудии: «Аквафотостудио» (ул. Есенина — в здании Завода «Позитрон»);
- Книжный супермаркет «Буквоед», «Дом Книги в Озерках»;
- Кофейни: «Чайникофф»;
- Рестораны: «Абхазский дворик» (Большая Озёрная ул., 31).
Культурные отражения
- Блок, Александр Александрович, Незнакомка, 1906
- Мистер Малой, песня «Да-Да-Да», 2005
- DJ-108, песня «Бездельник», 2001
Напишите отзыв о статье "Озерки (исторический район)"
Примечания
- ↑ [web.archive.org/web/20040616033200/antisys.narod.ru/LASO.html Ландшафтная археология шуваловской округи]
- ↑ [terijoki.spb.ru/history/templ.php?page=zp&lang=ru Terijoki - Д. А. Засосов, В. И. Пызин]
- ↑ [baptist.spb.ru/?history/spbworshiphill Баптисты Петербурга - церковь ЕХБ :: История ЕХБ :: ЕХБ в Петербурге :: Поклонная Гора]
Литература
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 266—267. — 511 с.
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 184. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
Ссылки
- [shuvalovo-ozerki.narod.ru Шувалово-Озерки (сайт, посвящённый истории и современности района)]
Отрывок, характеризующий Озерки (исторический район)
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.