Озеров, Юрий Николаевич

Юрий Озеров
Юрий Озеров, Олег Урюмцев, Фёдор Бондарчук и Тигран Кеосаян во время съёмок фильма «Сталинград» (1987 год)
Имя при рождении:	Юрий Николаевич Озеров
Дата рождения:	26 января 1921(1921-01-26)
Место рождения:	Москва, РСФСР
Дата смерти:	15 октября 2001(2001-10-15) (80 лет)
Место смерти:	Москва, Российская Федерация
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, педагог
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Ю́рий Никола́евич О́зеров (1921—2001) — советский и российский кинорежиссёр, сценарист, педагог. Народный артист СССР (1977). Лауреат Ленинской (1972) и Государственной премии СССР (1982). Член КПСС с 1947 года.

Биография

Юрий Озеров родился 26 января 1921 года в Москве в театральной семье. Отец — Николай Озеров, оперный певец, происходивший из рода священнослужителей; мать — Надежда Ивановна Сахарова, дочь врача Ивана Сергеевича Сахарова и дворянки Александры Николаевны Левицкой, первопоселенцев посёлка Загорянский; брат — теннисист, актёр и спортивный комментатор Н. Н. Озеров.

Учился в художественной школе, в 1939 году поступил в ГИТИС.

Великая Отечественная война

Был призван в РККА в 1939 году.

На фронте с октября 1941 года. Великую Отечественную войну прошёл связистом, от рядового до майора. Воевал на Западном, 1-м и 4-м Украинских, 2-м Белорусском фронтах.

Приказом ВС 18-й армии №: 225/н от: 08.09.1944 года помощник начальника оперативного отдела штаба 18-й армии капитан Озеров Ю. Н. награждён медалью «За боевые заслуги» за правильное освещение оперативной обстановки и умение добиваться выполнения поставленной задачи в частях армии.

В 1944 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе.

Приказом ВС 50-й армии 2-го Белорусского фронта №: 5/н от: 03.02.1945 года помощник начальника оперативного отдела штаба 18-й армии капитан Озеров Ю. Н. награждён орденом Отечественной войны 2-й степени за мобильное обеспечение оперативной информацией вышестоящих штабов в период проведения Восточно-Прусской операции.Награждён медалью «За оборону Москвы».

Приказом ВС 50 А 3 Белорусского фронта №: 39/н от: 28.04.1945 года помощник начальника оперативного отдела штаба 50-й армии майор Озеров Ю. Н. награждён орденом Красного Знамени за выполнение ответственных поручений командарма 50-й армии и обеспечение информацией, полученной в передовых порядках и на НП частей в период боев за Кенигсберг и проявленное при этом личное мужество.Награждён медалью «За взятие Кенигсберга».

Приказом СНК СССР по делам репатриации №: 25 от: 17.09.1945 года помощ. нач.отдела по устр. возвращенных граждан СССР майор Озеров Ю. Н. награждён медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

После войны

После войны учился на театроведческом факультете ГИТИСа, затем на режиссёрском факультете ВГИКа.

С 1949 года работал на Мосфильме, с 1979 года — преподавал во ВГИКе. Член СК СССР.

Автор монументальных киноэпопей, посвящённых Великой Отечественной войне: «Освобождение» (1972), «Солдаты свободы» (1977), «Битва за Москву» (1985), «Сталинград» (1989).

В 1985 году награждён орденом Отечественной войны 2-й степени.

В постсоветское время смонтировал из них сериал «Трагедия века» (1993—1994), а также (с незначительными досъёмками) фильмы «Ангелы смерти» и «Великий полководец Г. Жуков» (целиком смонтирован из кадров киноэпопей, кинохроники с новыми комментариями А. Карапетяна. Плюс ко всему, добавлено несколько секунд из киноэпопеи «Блокада»).

Смерть

Ю. Н. Озеров умер 15 октября (по другим источникам — 16 октября) 2001 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище рядом со своим братом Николаем Озеровым..

Фильмография

• 1950 — Александр Пушкин (короткометражный)
• 1952 — В Никитском ботаническом саду (видовой фильм)
• 1953 — Арена смелых
• 1955 — Сын
• 1957 — Кочубей
• 1959 — Фуртуна
• 1962 — Большая дорога
• 1969—1972 — Освобождение (киноэпопея)
• 1977 — Солдаты свободы (киноэпопея)
• 1979 — Баллада о спорте
• 1981 — О спорт, ты — мир!
• 1985 — Битва за Москву (киноэпопея)
• 1989 — Сталинград (киноэпопея)
• 1993 — Трагедия века (телесериал)
• 1993 — Ангелы смерти
• 1995 — Великий полководец Георгий Жуков (художественно-документальный)

Награды и звания

• 1965 — заслуженный деятель искусств РСФСР
• 1971 — заслуженный деятель искусств Словакии
• 1972 — Заслуженный деятель культуры Польши
• 1974 — народный артист РСФСР
• 1977 — народный артист СССР
• 1981 — заслуженный деятель искусств Чехии

---

• 1944 — орден Отечественной войны II степени
• 1945 — орден Красного Знамени
• 1967 — орден «Знак Почёта»
• 1971 — орден Ленина
• 1972 — Золотая звезда дружбы народов (ГДР)
• 1977 — орден Заслуг перед Республикой Польша (ПНР)
• 1977 — орден «Кирилл и Мефодий» (НРБ)
• 1981 — орден Ленина
• 1985 — орден Отечественной войны II степени
• 1986 — орден Октябрьской революции
• 1996 — Орден «За заслуги перед Отечеством III степени»

---

• 1970 — Главный приз МКФ в Карловых Варах («Освобождение», фильмы 1-й, 2-й)
• 1970 — премия МКФ в Карловых Варах («Освобождение», фильмы 1-й, 2-й)
• 1972 — Главный приз ВКФ («Освобождение», фильмы 3-й, 4-й)
• 1972 — премия ВКФ («Освобождение», фильмы 3-й, 4-й)
• 1972 — Ленинская премия (фильм «Освобождение»)
• 1977 — Серебряная медаль Общества польско-советской дружбы («Освобождение»)
• 1977 — Серебряная медаль Общества польско-советской дружбы («Солдаты свободы»)
• 1982 — Государственная премия СССР, как автору сценария и режиссёру официального фильма об Играх XXII Олимпиады «О спорт, ты — мир!».
• 1986 — Главный приз оргкомитета на 19-м Всесоюзном кинофестивале в Алма-Ате в 1986 году («Битва за Москву»)
• 1986 — Золотая медаль имени А. П. Довженко («Битва за Москву»)
• 2001 — Награда президента России за вклад в развитие отечественного кинематографа.

Память

В Петрозаводске в честь Юрия и его брата Николая в 2015 году была названа улица Братьев Озеровых.

Литература

• Суменов Н. М., Сулькин О. М. Юрий Озеров. — М.: Искусство, 1986. — 240, [32] с. — (Мастера советского театра и кино).

Ссылки

• [www.echo.msk.ru/blog/alfafilatov/730173-echo/ Юрий Озеров в спецоперациях КГБ]
• [www.kinomag.ru/author-auz1102.html Kinomag.Ru]
• [vvedenskoe.com/ozerov/ Могила Ю. Н. Озерова] на Введенском кладбище

Отрывок, характеризующий Озеров, Юрий Николаевич

– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его: