Озимин, Михаил Иванович

Михаил Иванович Озимин
Дата рождения	11 сентября 1898(1898-09-11)
Место рождения	Российская империя (сейчас посёлок Кропачёво, Ашинский район, Челябинская область)
Дата смерти	24 августа 1946(1946-08-24) (47 лет)
Место смерти	Тбилиси, Грузинская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск
Годы службы	1917—1946
Звание
Часть	некоторые подразделения 31-я стрелковая дивизия 91-я стрелковая дивизия 28-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Иванович Озимин (11 сентября 1898 года — 28 апреля 1946 года) — генерал-лейтенант Советской армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Родился 11 сентября 1898 года на станции Кропачёво (сейчас Ашинский район, Челябинская область). Работал на Ашинском металлургическом заводе, затем на заводе в Перми.

В 1917 году вступил в ряды Красной гвардии, был членом Уфимского губернского совета. С 1918 года — член РСДРП, в этом же году вступил в РККА. Был адъютантом, затем делопроизводителем в 269-м Богоявленском полку. Участвовал в Гражданской войне, воевал против войск А. В. Колчака, был контужен. С 1920 года командовал батальоном частей особого назначения, с 1922 года — командир частей особого назначения (Акмолинская губерния), после — командир 15-го батальона частей особого назначения. С 1924 года был военным комиссаром в различных подразделениях. В 1921 году окончил Омскую высшую военную школу.

В 1931 году окончил курсы «Выстрел», затем служил в кавалерии. С 1932 года — начальник 1-го отдела военного комиссариата КазССР. В 1934 году окончил первый курс Военной академии имени Фрунзе, с 1936 года служил в Белорусском военном округе, летом 1937 года назначен командиром 241-го стрелкового полка 81-й стрелковой дивизии. С осени 1940 года — командир 31-й стрелковой дивизии.

На фронтах Великой Отечественной войны с её начала. Участник битвы за Москву, 31-я стрелковая дивизия вела оборонительные бои. 27 декабря 1941 года полковнику Озимину было присвоено звание генерал-майора. Участвовал в освобождении Ростова-на-Дону.

9 августа 1942 года Озимин осуждён военным трибуналом Северо-Кавказского фронта на 10 лет исправительно-трудовых лагерей, с отсрочкой отбывания наказания до окончания боевых действий.

Осенью 1942 года назначен на должность начальник отдела боевой подготовки в штабе 4-й ударной армии, затем на должность командира 91-й стрелковой дивизии. 18 апреля 1943 года военный трибунал Калининского фронта снял судимость с Озимина.

С конца 1943 года и до окончания войны — командир 28-го стрелкового корпуса. Участник многих военных операций. На протяжении военных действий подразделения, которыми руководил Озимин, нанесли серьёзный урон противнику. С 20 апреля 1945 года — генерал-лейтенант. Конец войны встретил в Чехословакии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение боевых задач командования и проявленные при этом отвагу и мужество гвардии генерал-лейтенанту Озимину присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны продолжил службу в ВС СССР, был командующим Тбилисского военного округа. В мае 1946 года назначен на должность командующего Закавказским военным округом.

24 августа 1946 года генерал-лейтенант Озимин погиб в автомобильной катастрофе в Тбилиси.

Награды

• Герой Советского Союза (29 июня 1945 года);
• два ордена Ленина;
• три ордена Красного Знамени;
• орден Суворова II степени;
• орден Кутузова II степени;
• медаль «XX лет РККА»;
• другие награды.

Память

• В городе Аша в честь Озимина названа одна из городских улиц.
• Имя генерала увековечено в Тбилиси на Аллее Героев.

См. также

• Список Героев Советского Союза (Челябинская область).

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь в двух томах. Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — 911с.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 406—407. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Озимин, Михаил Иванович

Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.