Озол, Иван Петрович

Иван Петрович Озол
Jānis Ozols-Zars
Депутат Думы, 1907.
Дата рождения:	27 октября (8 ноября) 1878(1878-11-08)
Место рождения:	Platonē, Елгавского края
Дата смерти:	30 июня 1968(1968-06-30) (89 лет)
Место смерти:	Уилмингтон, США
Гражданство:	Российская империя Российская империя США США
Вероисповедание:	Евангелическое лютеранство
Партия:	РСДРП меньшевиков, Латышская социал-демократическая рабочая партия
Род деятельности:	депутат Государственной думы II созыва от Риги.

Иван Петрович Озол (вариант фамилии Озоль, партийные клички Zars, Kļims, Feldmanis) (27 октября (8 ноября) 1878 — 30 июня 1968) — латышский социал-демократ, депутат Государственной думы II созыва от Риги.

Биография

По национальности латыш. Родился в селе Платоне, в семье земгальского кузнеца. После окончания школы в Елгаве, окончил Политехнический институт в Риге со степенью кандидат коммерческих наук. Работал учителем в коммерческом училище им. В. Олова. Коммерсант, бухгалтер, имел заработок 1200 рублей в год. Личный почётный гражданин.

В конце 1890-х годов участвовал в создании первых социал-демократических рабочих кружков в Риге, в 1902 — один из основателей Прибалтийской латышской социал-демократической рабочей организации. Член Центрального комитета Латышской социал-демократической рабочей партии (ЛСДРП). Член редакции газеты «Циня». Меньшевик. Один из лидеров революции 1905 в Лифляндской губернии. С 10 по 25 апреля 1906 в Стокгольме участвовал в работе 4-го (Объединительного) съезда Российской социал-демократической рабочей партии.

23 февраля 1907 года был избран в Государственную думу II созыва от съезда городских избирателей Риги. Состоял в Социал-демократическую фракцию. Член Бюджетной комиссии. Выступал в прениях по вопросам о декларации Совета министров, о выдаче пособий художественно-промышленным мастерским, о взимании налога с городских недвижимых имуществ. Штаб-квартира думской фракции РСДРП помещалась в квартире, снимавшейся на имя И. П. Озола. 5 мая 1907 года там проведён обыск, что можно рассматривать как нарушение депутатской неприкосновенности. В правительственном требовании от 1 июня был включён в список 15 депутатов-социал-демократов, которых необходимо взять под стражу.

Подвергался административным преследованиям. После того как в 1907 году Дума была разогнана, эмигрировал в США, где скончался в 1968 году.

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=206 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М, 1907. С. 164.]
• [tez-rus.net/ViewGood31197.html Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008.] C. 425.
• Latvijas enciklopēdija. 4. sējums. Rīga: Valērija Belokoņa izdevniecība. 2007. 643. lpp. ISBN 978-9984-9482-4-9.
• Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (2-й созыв). Дело 309; Дело 621. Лист 3.

Отрывок, характеризующий Озол, Иван Петрович

Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.