Оз, Амос

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Оз Амос»)
Перейти к: навигация, поиск
Амос Оз
עמוס עוז
Род деятельности:

прозаик, журналист

Язык произведений:

иврит

Амос Оз (Клаузнер) (ивр.עמוס עוז‏‎; род. 4 мая 1939, Иерусалим, Палестина) — израильский прозаик и журналист.





Биография

Выходец из семьи эмигрантов-сионистов из Восточной Европы. Отец, Егуда-Арье Клаузнер (1910-1970), изучал историю и литературу в Вильно, по приезде работал библиотекарем и писателем. Двоюродным дедом Оза приходился Иосиф Клаузнер (18741958), составивший конкуренцию Хаиму Вейцману как кандидат от партии «Херут». Дед со стороны матери держал мельницу в Ровно, эмигрировал в Хайфу в 1934 году.

В возрасте пятнадцати лет Амос Оз переселился в кибуц Хульда. Во время прохождения действительной армейской службы служил в бригаде «Нахаль», участвовал в стычках на сирийской границе[1]. В 1961 году, по окончании воинской службы, возвратился в кибуц, где работал сельскохозяйственным рабочим. Первые короткие рассказы опубликовал в двадцать лет. В первые годы публиковался в основном в журнале «Кешет». Уже первый авторский сборник, «Земли шакала» (1965), был встречен израильским обществом с большим интересом[2].

Изучал философию и литературу в Еврейском университете (закончил первую степень в 1964 году) и в Оксфордском университете (в 1969—1970 году). В течение двадцати пяти лет преподавал в школе кибуца и писал прозу. В 1986 году покинул кибуц, сейчас живет в городе Арад и преподает в университете имени Бен-Гуриона в Беэр-Шеве[2].

Принимал участие в Шестидневной войне в составе танковых войск на Синайском полуострове и в войне Судного дня на Голанских высотах[1]. Со времени Шестидневной войны 1967 года Оз опубликовал множество статей и эссе об арабо-израильском конфликте.

Амос Оз преподавал в Оксфордском университете, Еврейском университете в Иерусалиме и в Колледже Колорадо.

Произведения Оза изданы на 38 языках в 36 странах мира. Его роман «Мой Михаэль» (1968) включён Международной ассоциацией издателей в список ста лучших романов XX века[3]. В 1997 году президент Франции Жак Ширак наградил Оза орденом Почётного легиона[4][5]. С 1991 года — действительный член Академии языка иврит. Лауреат Премии имени Бялика (1986), Премии Израиля по литературе (1998), Премии Гёте (2005), премии Кафки (2013[6]). Почётный доктор Антверпенского университета (2008). В 2009 году Оз считался основным претендентом на Нобелевскую премию по литературе, но в итоге её получила германская писательница Герта Мюллер[7].

Политические взгляды

Будучи сторонником левого сионизма, известен своими радикально-левыми взглядами[2], один из основателей и лидеров левого движения «Шалом Ахшав» («Мир — сейчас»). Уже в 1967 году выступил с призывом разрешения израильско-арабского конфликта путём создания двух государств — еврейского и арабского — на территории Палестины. В статье в газете «Давар» Оз написал: «даже вынужденная оккупация — развращающая оккупация»[1]. В 2006 году агитационный ролик Оза использовала в своей предвыборной кампании левая партия «Мерец»[8].

Призывал прекратить исполнять в кибуцах песни одной из наиболее любимых и популярных израильских певиц Наоми Шемер, выступившей против Кемп-Девидских соглашений[9].

В статье «Во имя жизни и мира» («Едиот Ахронот» от 8 июня 1989 года) писал, что евреи-поселенцы — это «мессианская хунта,… вооружённые гангстерские банды, преступники против человечества, садисты, погромщики и убийцы…»[10]. На эти слова писатель Аркадий Красильщиков ответил: «Амос Оз — обыкновенный, ангажированный, работающий на врагов Израиля лжец»[11].

В статье «Быть свободным народом» Оз писал по поводу депортации евреев из Газы: «В страданиях поселенцев, которые они демонстрировали перед телекамерами, было больше дешевого „китча“, чем искренних чувств. Да и вообще, зарвавшиеся поселенцы получили по заслугам. Пусть они хоть немного помучаются так, как мучились из-за них тридцать лет жители свободного Израиля!»[12].

В то же время Оз не возражает против строительства разделительного барьера между Израилем и палестинскими территориями на Западном берегу реки Иордан, хотя считает, что барьер не должен значительно отклоняться от «зелёной линии»[1]. В 2000 году Оз публично заявил, что выступает против возвращения в Израиль палестинских беженцев:

(Арафат) требует возвращения палестинских беженцев не только в Палестину, но и в Израиль, что нарушит демографический баланс и в итоге превратит Израиль в 26-ю арабскую страну… У палестинцев есть право на свою, свободную и независимую, Палестину. Но если они хотят ещё и Израиль, пусть знают, что я буду готов защищать свою страну: старый активист движения за мир готов драться за существование Израиля[13].

В марте 2011 года, спустя несколько дней после теракта в поселении Итамар, в результате которого были зарезаны трое детей в возрасте от трех месяцев до 11 лет и их родители, Оз послал свою книгу Маруану Баргути (осуждённому на 5 пожизненных сроков за убийства евреев и участие в подготовке многих терактов) с посвящением, в котором выразил надежду на «скорую встречу в условиях мира и свободы»[4][14]. Этот поступок вызвал резкий протест и отказ от контактов с Озом даже в кругах, далёких от политики[15][16].

В апреле 2013 года был одним из авторов петиции премьер-министру Нетаниягу, в которой потребовал срочного освобождения объявившего голодовку Самира Исауи, приговоренного к 26 годам тюрьмы за «неоднократные попытки предумышленного убийства израильских граждан, содержание оружейного склада, торговлю военным оборудованием и проведение военных тренировок для террористов». В письме самому террористу Амос Оз вместе с ещё несколькими своими единомышленниками уговаривал его прекратить голодать и написал: «Нам очень больно, что ты вынужден голодать. Твое состояния, которое неуклонно ухудшается, ужасает нас»[17].

13 февраля 2015 года Амос Оз на предвыборном собрании партии Мерец в Ход а-Шароне открыто хвастался, как он, будучи 12-летним подростком, ударил ногой по голове 3-летнего ребёнка (будущего премьер-министра). В ответ на это из канцелярии премьер-министра поступил ответ: "Глава правительства хранит хорошие воспоминания детства, связанные с Амосом Озом, и считает его большим писателем. Но Оз, который сказал в 2000 году, что «после ухода из Ливана израильтяне смогут удалить из своей памяти слово „Хизбалла“, и она перестанет быть врагом», ничего не понимает в политике и безопасности Израиля. Ему нужно признать, что в Израиле есть премьер-министр, который не смыкая глаз борется с «Хизбаллой» и другими врагами Израиля, чтобы обеспечить безопасность Амоса Оза и всех граждан страны".[18]

Творчество

Библиография

  • Где воют шакалы (сборник рассказов, 1965)
  • В другом месте (роман, 1966)
  • Мой Михаэль (роман, 1967).
  • До смерти (1971)
  • Другие люди (1974)
  • Тронуть воду, коснуться ветра (1974)
  • Гора злого совета (1976)
  • Сомхи (1978)
  • В ярком голубом свете (Статьи и заметки, 1979)
  • Верный Отдых (роман, 1982)
  • Здесь и там, в Израиле — личные впечатления от путешествия по стране (1983).
  • Черный Ящик (1987)
  • Склоны Ливана (Статьи и заметки, 1987)
  • Познать женщину (роман, 1989)
  • Третья ситуация (1991)
  • Молчание Небес: Агнон размышляет о Боге (1993)
  • Не говори ночь (1994)
  • Пантера в подвале (роман, 1995)
  • Начало рассказа (1996)
  • Все надежды: размышления по поводу израильской идентичности (1998)
  • То же море (1999)
  • Монастырь молчания (2000)
  • Повесть о любви и тьме (автобиографический роман, 2002)
  • На самом деле существует две войны (2002)
  • Вдруг в глуби лесной (2005)
  • На склонах вулкана (Три эссе, 2006)
  • Рифмы жизни и смерти (роман, 2007)
  • Фотографии из жизни деревни (роман состоит из рассказов, 2009)

Переводы произведений Амоса Оза на русский язык

  • Мой Михаэль
  • Черный ящик
  • Познать женщину
  • Чужой огонь
  • На этой недоброй земле
  • Повесть о любви и тьме
  • Пути ветра
  • Рифмы жизни и смерти
  • Уготован покой…

Напишите отзыв о статье "Оз, Амос"

Примечания

  1. 1 2 3 4 David Remnick. [www.newyorker.com/archive/2004/11/08/041108fa_fact?currentPage=all The spirit level: Amos Oz writes the story of Israel] (англ.). The New Yorker (November 8, 2004). Проверено 2 мая 2011. [www.webcitation.org/619QU7ZIH Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  2. 1 2 3 [www.eleven.co.il/article/13051 Оз Амос] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  3. Андрей Мирошкин. [www.bigbook.ru/articles/detail.php?ID=1536 Амос Оз: «Мои корни покоятся в русской почве»]. Книжное обозрение (2 октября 2006). Проверено 2 мая 2011. [www.webcitation.org/619QTYLOj Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  4. 1 2 [www.newsru.com/cinema/16mar2011/amosoz_print.html Знаменитый израильский писатель подарил свою книгу заключенному лидеру палестинских террористов] newsru
  5. [www.ithl.org.il/author_info.asp?id=194 Amos Oz]
  6. [lenta.ru/news/2013/05/28/kafka/ Премию Кафки вручили израильскому писателю] // Lenta.ru. 28 мая 2013
  7. [news.israelinfo.ru/kaleidoscope/30840 Амос Оз остался без «нобелевки»], IsraelInfo.ru (8 октября 2009). Проверено 2 мая 2011.
  8. Weissman, Lilach. [www.haaretz.com/news/meretz-to-draw-campaign-help-from-writer-amoz-oz-1.183546 Meretz to draw campaign help from writer Amoz Oz] (англ.), Haaretz (March 23, 2006). Проверено 2 мая 2011.
  9. [www.languages-study.com/yiddish/shemer.html Шломо Громан. Поэтесса, объединившая Иерусалим]
  10. Arieh Stav. Israeli Anti-Semitism // Israel and the Post-Zionists: a nation at risk / Shlomo Sharan (Ed.). — Brighton: Sussex Academic Press, 2003. — P. 175. — 261 p. — ISBN 1-903900-52-2.
  11. [www.arad-plus.com/?p=1655 Разочарованный Амос Оз]
  12. [www.7kanal.com/article.php3?id=89675 Амос Оз — депортируемым поселенцам: «Вы получили по заслугам!»]
  13. Cameron S. Brown. [meria.idc.ac.il/journal/2003/issue1/brown.pdf Israel's 2003 elections: A victory for the moderate Right and secular Center] (англ.) // Middle East Review of International Affairs. — 2003. — Vol. 7, no. 1. — P. 77—94. [web.archive.org/web/20110515005257/meria.idc.ac.il/journal/2003/issue1/brown.pdf Архивировано] из первоисточника 15 мая 2011.
  14. [news.israelinfo.ru/kaleidoscope/36477 Амос Оз сделал подарок Маруану Баргути]
  15. [www.7kanal.com/news.php3?id=281458 На мероприятии в «Асаф-а-Рофэ» не желают видеть Амоса Оза]
  16. [cursorinfo.co.il/mobile/article.php?id=155414 Амос Оз мечтает выпить кофе с террористом-убийцей, 30.03.11]
  17. [www.zman.com/news/2013/04/13/148998.html?p=3 Израильские литераторы просят террориста прекратить голодовку]
  18. [news.israelinfo.co.il/politics/55476 Амос Оз: «Жалею, что не ударил Биби сильнее»]

Ссылки

  • [www.booknik.ru/reviews/?id=10201 Левант полон микробов]. Рецензия на книгу «Повесть о любви и тьме» на сайте booknik.ru
  • [www.booknik.ru/reviews/fiction/?id=23464 Рецензия на книгу «Черный ящик»]
  • [www.booknik.ru/context/?id=11578&type=context Интервью. Амос Оз: «Я — не посол!»] (2006)
  • [www.booknik.ru/reviews/fiction/?id=11367&type=BigReview «Мой Михаэль»: мужская и женская версия]. Две рецензии на книгу «Мой Михаэль».
  • [booknik.ru/reviews/fiction/?id=28490 Прогулки на границе реальности]. Рецензия на книгу Амоса Оза «Рифмы жизни и смерти».
  • [jewish-library.ru/oz/do_samoy_smerti/ Амос Оз. «До самой смерти»]
  • [jewish-library.ru/oz/moy_mihael/ Амос Оз. «Мой Михаэль»]
  • [heblit.org Израильская литература на русском языке]
  • Э. Грайфер. [berkovich-zametki.com/2008/Zametki/Nomer11/Grajfer1.php Открытое письмо Амосу Озу]

Отрывок, характеризующий Оз, Амос

В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.