Оз, Фрэнк

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Оз Фрэнк»)
Перейти к: навигация, поиск
Фрэнк Оз
Frank Oz

Oz, 1984
Имя при рождении:

Richard Frank Oznowicz

Дата рождения:

25 мая 1944(1944-05-25) (79 лет)

Место рождения:

Херефорд

Гражданство:

США США

Профессия:

кинорежиссёр, актёр, кукловод

Карьера:

1963 — по сей день

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Оз.

Ри́чард Фрэ́нк Ознович (англ. Richard Frank Oznowicz), более известный как Фрэ́нк О́з (англ. Frank Oz) — американский кукловод, кинорежиссёр и актёр, обладатель 4-х премий Эмми и 3-х Грэмми.





Биография

Родился 25 мая 1944 года в Херефорде, Англия. Когда ему было пять лет, его родители, актёры кукольного театра, эмигрировали в США. На конвенции кукловодов в Калифорнии Фрэнк Оз познакомился с легендарным кукольником Джимом Хенсоном, создателем «Улицы Сезам», и Хенсон был просто потрясён способностями Оза. Он практически сразу хотел нанять Фрэнка, но пришлось подождать, когда тот закончит школу. В 1963-м году Фрэнк Оз присоединился к «Маппет-шоу» и с тех пор стал одним из известных мастеров кукольного делаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4704 дня]. С начала 80-х Оз очень успешно пробует силы в большой режиссуре, дебютировав фильмом-сказкой «Темный кристалл» , создавать кукол для которого и ставить сам фильм помогал учитель и соратник Джим Хенсон.

Роскошная кукла цветка-людоеда делит съемочную площадку с комиком Риком Моранисом в популярнейшем фильме-мюзикле «Магазинчик ужасов» (1986), римейке-пародии на старый черно-белый фильм Роджера Кормана. В этой ленте Оз не только собрал выдающийся ансамбль комедийных звезд, со многими из которых будет работать впоследствии (Билл Мюррей, Стив Мартин), но и показал незаурядное чувство юмора, вкуса и стиля, тяготеющего к ретро-стилистике 50-х гг, и неоднократно проявлявшееся в последующих лентах.

Расцвет творчества Оза пришелся на вторую половину 80-х и начало 90-х гг. Выходят самые успешные его комедии, ныне считающиеся классикой жанра: «Отпетые мошенники» (1988, со Стивом Мартином и Майклом Кейном), «А как же Боб?» (1991, с Биллом Мюрреем и Ричардом Дрейфуссом), «Домохозяйка» (1992, со Стивом Мартином и Голди Хоун).

В середине 90-х в режиссёр притормозил процесс создания комедий, занимаясь, в основном, озвучанием и работой над Маппетами, которых никогда не бросал, приключенческий фильм «Индеец в шкафу», вышедший в это время, не снискал успеха. В конце 90-х у Оза открылось второе дыхание, и он выпустил кассовые хиты «Вход и выход» (1997, с Кевином Клайном и Джоан Кьюсак), «Клёвый парень» (1999, со Стивом Мартином и Эдди Мёрфи). Успехом также пользовался неожиданно снятый Озом триллер «Медвежатник» (2001, с Робертом Де Ниро и Эдвардом Нортоном).

Скандальный долгострой «Степфордские жёны», римейк фильма 1975-го года, поссоривший множество известных людей в Голливуде и наспех переделанный после негативных реакций фокус-групп продюсерами братьями Вайнштейн, несмотря на звездный актерский состав, не снискал любви зрителей и критиков. А вот «Смерть на похоронах», последний на данный момент фильм Оза, напротив, получил широкое признание у тех и других.

Также Оз регулярно исполняет эпизодические роли в фильмах своих приятелей-режиссёров и активно участвует в озвучивании - в этом качестве на его счету более сотни работ. Его голосом говорят мисс Пигги в Маппетах и Фангус в «Корпорации монстров», охранник Дэйв в «Головоломке» и, конечно, легендарный магистр Йода во всей саге «Звёздные войны».

Фильмография

Режиссёр

Актёр

Напишите отзыв о статье "Оз, Фрэнк"

Ссылки

  • Фрэнк Оз (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [web.archive.org/web/20071228033122/gnoom.nm.ru/esli/videodrome/if_stepford.htm Статья про Фрэнка Оза в журнале «Если»]

Отрывок, характеризующий Оз, Фрэнк

Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Оз,_Фрэнк&oldid=81407536»