Оити
| Оити | |
| お市, おいち | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
| Мать: |
Дота Годзэн (土田御前) |
| Супруг: |
1-й: Адзаи Нагамаса |
| Дети: |
От 1-го брака: |
Оити (яп. お市, おいち о-ити, 1547 — 14 июня 1583) — дочь Оды Нобухидэ, младшая сестра Оды Нобунаги. Жена Адзаи Нагамасы и Сибаты Кацуиэ. При жизни считалась несравненной красавицей. Умерла в возрасте 37 лет.
Биография
Оити родилась в 1547 году в семье Оды Нобухидэ, даймё провинции Овари. В 1567 году по приказу своего старшего брата Оды Нобунаги она вышла замуж за Адзаи Нагамасу, даймё северной части провинции Оми, хозяина замка Одани. Этот брак должен был обеспечить поддержку рода Адзаи во время похода Нобунаги на Киото[1]. В 1570 году Адзаи Нагамаса предал Нобунагу во время кампании против рода Асакура. Оити, родившая мужу 3 дочерей — Тятю, Хацу и Го, а также 2 сыновей, отказалась возвращаться к преданному брату. Однако рассказывают, что она послала Нобунаге мешок с бобами, связанный с обоих концов, якобы приносящий удачу, но в действительности это было предупреждение, о том, что его атакуют спереди и с тыла кланы Aсакура и Aдзаи. Согласно этой истории, Нобунага понял сообщение и вовремя отступил.
Боевые действия продолжались в течение трех лет, пока род Асакура и другие члены «антинобунагской коалиции» не были уничтожены или ослаблены. Oити оставалась с мужем в замке Oдани на протяжении всего конфликта, даже после того, как Тоётоми Хидэёси, верный вассал Нобунаги в то время, начал осаду замка. Когда Oдани был окружен, Нобунага потребовал, чтобы его сестра была возвращена ему до финальной атаки. Нагамаса согласился и отправил к нему Oити и трёх её дочерей, а сам совершил сэппуку. Нобунага уничтожил род Адзаи и приказал распять первенца Оити, а младшего сына заточить в монастырь[1].
Oити с дочерьми остались на попечении рода Ода на следующее десятилетие. В 1582 году, после гибели Нобунаги, его сыновья и вассалы разбились на две основные группировки, во главе с двумя генералами Нобунаги, Сибатой Кацуиэ и Тоётоми Хидэёси. Третий сын Нобунаги, Нобутаки, принадлежавший к первой группе, устроил брак своей тёти Oити с Кацуиэ, хозяином замка замка Китаносё в провинции Этидзэн. с тем чтобы обеспечить его лояльность клану Ода. В следующем году её муж вступил в войну с Тоётоми Хидэёси за наследие Нобунаги, однако потерпел поражение в решающей битве при Сидзугатакэ. Когда армия Хидэёси осадила замок, Кацуиэ умолял Oити бежать с дочерьми и искать защиты Хидэёси. Oити отказалась и 14 июня 1583 года, вместе с мужем совершила сэппуку.
Дочери Оити
Перед смертью Оити отправила к Тоётоми Хидэёси трёх дочерей, ставших женами знатных политиков Японии.
Старшая и самая известная, Ёдо-доно стала наложницей Тоётоми Хидэёси. Она стала известна как Ёдо-доно или Ёдогими (имя, данное ей Хидэёси от названия замка Ёдо), и родила ему двух сыновей, в том числе его наследника Тоётоми Хидэёри. Ёдо-доно и Хидэёри погибли во время осады Осакского замка.
Вторая, Хацу, стала женой Кёгоку Такацугу, даймё провинции Вакаса. Род Кёгоку встал на сторону Токугавы Иэясу после смерти Тоётоми Хидэёси, дав ей возможность служить в качестве посредника между Иэясу и Ёдо-доно. Она напрасно старалась положить конец их вражде, а после смерти Ёдо-доно и Хидэёри, ей удалось спасти дочь Хидэёри, отправив её в монастырь.
Младшая, Адзаи Го (также известна как Ого), стала женой второго сёгуна Токугавы Хидэтады. У них было много детей, в том числе третий сёгун Иэмицу и Кадзуки, супруга императора Го-Мидзуноо. Дочь Кадзуки Oкико стала императрицей Мэйсё, таким образом, посмертно Oити стала бабушкой сёгуна и прабабушкой императрицы[1].
В культуре
Оити является играбельным персонажем в серии игр Samurai Warriors, где её история конкретизирована. Такая же версия и в игре Pokémon Conquest (Покемон + амбиции Нобунаги в Японии), где её партнёрами являются покемоны Джиглипуфф и Вигглитаф[2].
Oити (под псевдонимом Ойю из Oдани) является игровым персонажем в игре Onimusha 2: Samurai’s Destiny.
Начиная со второй игры, Оити появляется в серии игр Sengoku Basara.
Оити — имя начального наводчик наемника в MMORPG Atlantica Online.
Напишите отзыв о статье "Оити"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Оити //Энциклопедия Ниппоника: в 26 т. 2-е издание. — Токио: Сёгаккан, 1994—1997.
- ↑ [www.pokemonconquest.com/en-us/character/oichi Oichi + Jigglypuff - Pokemon Conquest characters]. Pokemon. Проверено 17 июня 2012.
Литература
Оити // 日本大百科全書 : 全26冊. — 2版. — 東京 : 小学館, 1994—1997.
- Wilson, Richard L. (1985). [books.google.com/books?id=iK-GAAAAIAAJ&q=chacha+tokugawa&dq=chacha+tokugawa&lr=&client=firefox-a Ogata Kenzan (1663—1743).] Lawrence, Kansas: University of Kansas (PhD. dissertation manuscript). [www.worldcat.org/title/ogata-kenzan-1663-1743/oclc/19111312 OCLC 19111312]
- Эйдзи Ёсикава (2000). [books.google.com/books?id=7eViflk6d9IC&dq=oichi&source=gbs_navlinks_s Taiko: an epic novel of war and glory in feudal Japan] (William Scott Wilson, translator). Tokyo, London: Kodansha International. ISBN 4-7700-2609-9, ISBN 978-4-7700-2609-5; [www.worldcat.org/title/taiko-an-epic-novel-of-war-and-glory-in-feudal-japan/oclc/248372298 OCLC 248372298]
Ссылки
- [www.oyakatasama.com/oda/syouzou.html Галерея портретов Нобунаги и Оити] (яп.)
- [www.samurai-archives.com/women.html#1 Биография Оити] (англ.)
Отрывок, характеризующий Оити
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
