Евгений Австрийский

Евгений Габсбург-Тосканский Eugen Ferdinand Luis Bernhard Felix Marie Habsburg-Toskana<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рождение:	21 июня 1863(1863-06-21) замок Гросс-Зееловиц, Моравия
Смерть:	30 декабря 1954(1954-12-30) (91 год) Мерана, Италия
Род:	Габсбурги
Отец:	Карл Фердинанд, эрцгерцог Австрийский
Мать:	Елизавета Франциска Мария Австрийская
Награды:

Евгений Австрийский (нем. Erzherzog Eugen von Österreich; 21 июня 1863 — 30 декабря 1954, Мерана) — эрцгерцог Австрийский, фельдмаршал (23 ноября 1916 года), великий магистр Тевтонского ордена в 1894—1923 годах.

Биография

Сын эрцгерцога Карла Фердинанда, брат эрцгерцогов Фридриха и Карла-Стефана, троюродный брат императора Франца-Иосифа I.

Военное образование получил в Терезианской академии (1885 год). В 1877 году зачислен в Тирольский пехотный полк в звании лейтенанта, затем состоял на службе в Генштабе и различных пехотных подразделениях австрийской армии. С 1894 года магистр Тевтонского рыцарского ордена. В 1911 году по состоянию здоровья оставил службу в армии.

Эрцгерцог Евгений был довольно популярен в обществе, но не при дворе. Он открыто выражал свои взгляды, не всегда совпадавшие с официальными. Эрцгерцог остро критиковал недостатки внутреннего устройства монархии Габсбургов, считая, что такое государство обречено на исчезновение как безнадёжный анахронизм. Однако такие «революционные заявления» не мешали принцу придерживаться консервативных взглядов.

После начала Первой мировой войны в декабре 1914 года назначен командующим австро-венгерскими войсками на Балканах. В мае 1915 года назначен командующим на Итальянском фронте. В 1916—1917 годах командовал войсковой группой в Тироле, потом опять вернулся на Итальянский фронт. Эрцгерцог Евгений военным талантом не отличался и практически всю работу за него проделывали штабные офицеры. За успешные действия австро-германских войск в 1917 году 11 ноября 1917 года награждён немецким орденом Pour le Merite.

В начале 1918 года был отстранен от командования. После окончания войны и распада Австро-Венгрии жил в Вене, но, отказавшись присягнуть на верность Австрийской республике, был вынужден обосноваться в Швейцарии. До 1923 года оставался магистром Тевтонского ордена. В 1934 году с установлением власти канцлера Э. Дольфуса, который был более благосклонен к Габсбургам, эрцгерцог вернулся на родину и поселился в Гумпольдскирхене. Последние годы жизни жил в Инсбруке.

Ссылки

• [hrono.info/biograf/bio_ye/evgeni_avstr.html Биография Евгения Австрийского на сайте «Хронос»]

Отрывок, характеризующий Евгений Австрийский

Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.