Когон, Ойген

Ойген Когон

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ойген Когон (нем. Eugen Kogon, 2 февраля 1903, Мюнхен — 24 декабря 1987, Кёнигштайн) — немецкий публицист, социолог, политолог.

Биография

Сын дипломата еврейского происхождения, выходца из России. Детство и юность провёл в католическом монастыре. Учился экономике и социологии в Мюнхене, Флоренции, Вене. По взглядам — левый христианский демократ. В 1927—1932 работал журналистом в Вене, редактировал католический журнал нем. Schönere Zukunft. В 1927 защитил в Вене диплом о фашистской теории корпоративного государства. Развивал социологические взгляды Отмара Шпанна. Был близок к Венскому кружку.

С 1936 — в активной оппозиции нацизму, с 1937 — под наблюдением гестапо. С сентября 1939 по 1945 — узник Бухенвальда (под номером 9093). В концлагере стал секретарём доктора Эрвина Динг-Шулера, ставившего опыты (в т.ч. с возбудителями тифа) над заключёнными. Использовал своё положение для помощи и спасения ряда жертв нацизма, включая Стефана Гесселя и двух британских разведчиков, чьи номера он сменил номерами узников, погибших от тифа. СС внесло имя Когона в список из 46 лиц, подлежавших немедленному уничтожению при приближении сил Антигитлеровской коалиции, однако ему удалось избежать расправы, так как накануне освобождения лагеря Динг-Шулер вывез и перепрятал своего секретаря.

После Второй мировой войны участвовал в консолидации христианской демократии в земле Гессен. В предложенной им с единомышленниками «Программе народной партии», повлиявшей на составление Конституции Гессена, ратовал за «экономический социализм на демократической основе». С 1946 вместе с Вальтером Дирксом выпускал лево-католический журнал культуры и политики «Франкфуртские тетради» (расходился тиражом 75 тысяч экземпляров). Впрочем, вскоре разошёлся во взглядах с руководством Христианско-демократического союза Германии, критиковал политику Аденауэра, выступал против ремилитаризации ФРГ и ядерного оружия, отстаивал принципы европейского федерализма. В 1951—1968 — профессор политической науки в Дармштадтском техническом университете. Приветствовал примирение ФРГ с Польшей, СССР и Чехословакией в рамках «Восточной политики» Вилли Брандта.

Главная книга

Стал широко известен после выхода книги «Эсэсовское государство: система немецких концлагерей» (1946), первого исследования социального устройства нацистских концентрационных лагерей, которое проложило дорогу дальнейшим исследованиям лагерного мира и сохраняет авторитетность по нынешний день. Книга переведена на многие языки, в одной только Германии она была продана в количестве 500 тысяч экземпляров.

Труды

• Der SS-Staat. Das System der deutschen Konzentrationslager. Verlag Karl Alber, München 1946. 44. Auflage: Heyne Verlag, München 2006. ISBN 978-3-453-02978-1.
• Eugen Kogon — ein politischer Publizist in Hessen. Essays, Aufsätze und Reden zwischen 1946 und 1982/ Hubert Habicht (Hrsg.). Frankfurt/Main: Insel Verlag, 1982
• Gesammelte Schriften in 8 Bänden. Weinheim: Beltz, 1995—1999
• [samlib.ru/c/chizhow_j/okg.shtml Государство СС] (отрывки из перевода на русский).

Признание

Одна из улиц Кёнигштайна названа именем Ойгена Когона. С 2002 в городе вручается премия его имени за вклад в развитие демократии, её первым лауреатом был министр иностранных дел Польши Владислав Бартошевский, в 2009 её получил Стефан Эссель.

Литература

• Prümm K. Walter Dirks und Eugen Kogon als katholische Publizisten der Weimarer Republik. Heidelberg: C. Winter, 1984
• Jens W. Plädoyers für die Humanität: zum Gedenken an Eugen Kogon. München: Kindler, 1988
• Sofsky W. Analyse des Schreckens: Eugen Kogons «Der SS-Staat» und die Perspektiven der KZ-Forschung. Wiesbaden: Hessische Landeszentrale für Politische Bildung, 1995
• Schrage F.H. Weimar, Buchenwald: Spuren nationalsozialistischer Vernichtungsgewalt in Werken von Ernst Wiechert, Eugen Kogon, Jorge Semprun. Düsseldorf: Grupello, 1999
• Mühlhausen W. Eugen Kogon: ein Leben für Humanismus, Freiheit und Demokratie. Wiesbaden: Hessische Landeszentrale für Politische Bildung, 2006

Ссылки

• [www.omega.it/e/eu/eugen_kogon.html]
• [www.die-neue-ordnung.de/Nr32004/AL.html Ойген Когон как христианский публицист]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Когон, Ойген

– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.