Ойонна (регбийный клуб)
 Ойонна
| |||
| Регби | |||
| |||
| Полное название |
Union sportive Oyonnax Rugby | ||
| Основан | 1909 | ||
|---|---|---|---|
| Стадион | «Стад Шарль-Матон» | ||
| Вместимость | 11 400[1] | ||
| Президент | Жан-Марк Мандюше | ||
| Тренер | Кристоф Урьё | ||
| Соревнование | Топ 14 | ||
| 2013/14 | 12 | ||
| |||
«Юньо́н Спорти́в Ойонна́ Рагби» (фр. Union sportive Oyonnax rugby) — французский регбийный клуб из Ойонна, выступающий в высшей лиге страны, Топ 14. Команда представляет департамент Эн в составе региона Рона — Альпы. Традиционные цвета «Ойонна» — чёрный и красный. Домашние матчи коллектив проводит на арене «Стад Шарль-Матон», вмещающей 11 400 зрителей[1].
Содержание
История
Клуб был создан в 1909 году под названием «Клаб Спортиф Ойоннаксьен»; в 1940 году регбисты объединилась с коллегами из «Авенир д’Ойонна» и «Клаб де Спорт Уврьер»: по требованию режима Виши проводилась кампания по директивному объединению спортивных клубов. Новый коллектив получил название «Уньон Спортив Ойоннаксьен». До 1967 года «Ойонна» выступала в низших, региональных лигах, после чего вышла в Первый дивизион, состоявший из 64 клубов. Несколько лет спустя клуб вновь опустился на региональный уровень, а в 1988 году вновь присоединился к Первому дивизиону[2] (Группа «Б»). В 2003 году команда вышла в финал лиги Федераль 1, где уступила «Лиможу» (18:20), но всё же получила право на выступление в более высокой лиге — Про Д2. По итогам сезона 2012/13 клуб оказался сильнейшим в дивизионе и впервые вышел в сильнейшую лигу — Топ 14.
Достижения
- 1992: Второе место в дивизионе «Б» Федераль 1
- 2001: Первое место в Федераль 1
- 2003: Второе место в Федераль 1, выход в ПроД2
- 2013: Первое место в ПроД2, выход в Топ 14
Состав
Сезон 2012/13.
|
|
|
Напишите отзыв о статье "Ойонна (регбийный клуб)"
Примечания
Ссылки
- [www.usorugby.com/usorugby/index.php Официальный сайт клуба]
|
Это заготовка статьи о регбийной команде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ойонна (регбийный клуб)
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
