Оканья, Луис

Луис Оканья
Общая информация
Полное имя	Хесус Луис Оканья Перния
Оригинальное имя	исп. Jesús Luis Ocaña Pernía
Дата рождения	9 июня 1945(1945-06-09)
Место рождения	Приего, Испания
Дата смерти	19 мая 1994(1994-05-19) (48 лет)
Место смерти	Ногаро, Франция
Гражданство	Испания Испания
Информация о гонщике
Нынешняя команда	закончил карьеру
Специализация	многодневные гонки, горы
Профессиональные команды
1968-1969 1970-1974 1975-1976 1977	Fagor Bic Super Ser Zeus Frisol Gazelle
Главные победы
Тур де Франс Генеральная Классификация (1973) 9 этапов Вуэльта Испании Генеральная Классификация (1970) 6 этапов
Медали
Чемпионаты мира на шоссе Бронза Барселона 1973 Групповая гонка

Хесус Луис Оканья Перния (Луис Оканья) (исп. Jesús Luis Ocaña Pernía; род. 9 июня 1945, Приего, Испания — ум.19 мая 1994, Ногаро, Франция) — бывший испанский профессиональный шоссейный велогонщик. Победитель Тур де Франс (1973) и Вуэльты Испании (1970).

Карьера

Луис Оканья родился в испанской провинции Куэнка, но еще когда он был маленьким его семья переехала во Францию, где Луис начал заниматься велосипедным спортом. В 1968 году он подписал первый профессиональный контракт с испанской командой Fagor. И сразу пришли успехи: спортсмен выиграл национальный чемпионат своей страны. А в слудующем году (1969) занял второе место в генеральной классификации Вуэльты Испании, попутно победив на трех этапах и в горной номинации.

1970 год стал годом прорыва испанца в мировую элиту шоссейных велогонок. Он перешел в новую команду — французскую Bic. Весной и в начале лета он победил в общем зачете Вуэльты Испании и Критериума Дофине Либере, а также отметился викторией на 17 этапе Тур де Франс. По итогам Большой петли-1970 Оканья оказался на 31 месте.

В 1971 году взгляды испанца были обращены на Тур де Франс. Он мечтал бросить вызов непобедимому «Каннибалу» Эдди Мерксу. Сезон для спортсмена начался успешно: он победил на недельной многодневке Тур Страны Басков и финишировал на третьей позиции в генеральной классификации Вуэльты Испании. Луис подошел в хорошой форме к Большой Петле и намеревался это продемонстрировать всем. После перых этапов гонки лидировал Меркс, но Оканья не выпускал его из поля зрения. На 8 этапе в финишем в Puy de Dome, пользуясь тем, что вершину окутал густой туман испанец предпринял атаку за 4 километра до финиша и на этот рывок Эдди Меркс не ответил, и пусть бельгиец проиграл только 15 секунд прецедент был создан. Спустя этап агрессивная борьба продолжилась. Из-за прокола Каннибала группа Оканьи, Тевене и Зотемелка сумела нарастить преимущество на Мерском и Йоп Зотемелк перехвал желтую майку у Эдди, Оканья проигрыл всего секунду, Эдди Меркс — ровно минуту. На 11 этапе испанец предпринял атаку на равнинном участке, проведя в сольном отрыве последние 60 километров. Меркс финишировал лишь спустя 8 минут 42 секунды, однако на следующем этапе он отыграл две из них. 14 этап вошел в историю Тур де Франс как один из самых драматичных на Большой Петле. Сильный дождь с грозой, нулевая видимость и мокрый спуск стали декорацией к решающей битве Оканьи и Меркса. Они спускались с Коль де Менте сильно рискуя и велосипед бельгийца занесло на повороте. Он упал, следом за ним упал и испанец, ехавший вплотную на колесе. Меркс смог быстро поднялся, а Оканья остался лежать на дороге. Гонка для желтой майки лидера была закончена. Оканья был отправлен в больницу, где провел все оставшиеся дни до конца гонки.

В 1972 году Луис Оканья снова начал набирать форму перед Тур Де Франс, выиграл Критериум Дофине и Чемпионат Испании. Он готовился атаковать Меркса на французской супермногодневке, но вместо этого подхватил бронхит и сошел.

Весной 1973 года Луис Оканья и Эдди Меркс снова встретились лицом к лицу: на сей раз на Вуэльте Испании, которая осталась за бельгийцем. Меркс выиграл у испанца почти 4 минуты. А вот в июне Оканья в третий раз победил гонке репетиции Тур де Франс — Дофине Либере.

На старт Большой Петли-1973 Эдди Меркс не вышел. Несмотря на это испанца не считали способным на победу в Тур де Франс. На двойном этапе в Альпах Оканья атаковал, сбросив всех кроме Зутемелька и перехватил лидерство, опередив лучших горняков мира — Тевене, ван Импа, Фуэнте и Зутемелька и далее холодно и расчетливо вел гонку и сохранил весомое преимущество до конца гонки, в итоге выиграв шесть этапов.

На Чемпионате мира 1973 года в Барселоне спортсмен выиграл бронзовую медаль, уступив только Феличе Джимонди и Фредди Мартенсу.

Однако с того момента карьера Луиса Оканьи пошла по нисходящей. Он не смог защитить чемпионский титул на Тур Де Франс и лишь в 1976 году смог приблизиться к прежней форме став вторым в общем зачете Вуэльты Испании. И спортсмен был вынужден завершить карьеру в 1977 году, финишировав на Большой Петле лишь на 25 месте в генеральной классификации.

После завершения профессиональной карьеры

19 мая 1994 года, в возрасте 48 лет Луис Оканья совершил самоубийство в Ногаро, Франция. Причинами, заставившими покончить с жизнью с помощью огнестрельного оружия, были названы финансовые трудности, цирроз печени, гепатит C и рак.

Ссылки

• [www.cyclingarchives.com/coureurfiche.php?coureurid=3049 Профиль ] на Cycling Archives.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Оканья, Луис

– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.