Океаниды
Поделись знанием:
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Океаниды (др.-греч. Ὠκεανίδες) — в древнегреческой мифологии[1] нимфы, три тысячи дочерей титана Океана и Тефиды[2]. Хотя океаниды очень отличались друг от друга по своим функциям и степени важности в мифологической системе, как правило они ассоциировались с бесчисленными реками южной Европы и Малой Азии, как и их братья — речные потоки. Составляют хор в трагедии Эсхила «Прикованный Прометей».
Наиболее известные по мифам океаниды: Асия, Гесиона, Диона, Дорида, Каллироя, Климена, Клития, Клония, Лета, Метида, Озомена, Плейона, Персеида, старшая из океанид — Стикс, Тихе, Филира, Эвринома и Электра.
Содержание
Список океанид
Океаниды в их перечнях
- Адмета. Океанида[3][4]. Спутница игр Персефоны[5].
- Акаста. Океанида[6]. Спутница игр Персефоны[5].
- Амфиро. Океанида[7].
- Асия (океанида). См. также Климена.
- Бероэ (Бероя). Океанида, у Гигина ошибочно нереида[8][9].
- Галаксавра. Океанида[10]. Спутница игр Персефоны[11].
- Гесиона (океанида).
- Гиппо. Океанида[12].
- Диона (Hes.)[10] (по др. версии — титанида), по версии — возлюбленная Зевса и от него мать Афродиты.
- Дорида (океанида). Океанида, дочь Океана и Тефии[13][14]. Жена Нерея, мать нереид[15].
- Евагореида (Эвагореида). Дочь Океана и Тефии[4].
- Евдора. Океанида[7].
- Европа. Океанида[16]. По версии, дочь Океана и Парфенопы[17].
- Зейксо. Океанида[18].
- Ианира. Океанида[6]. Спутница игр Персефоны[5].
- Ианфа (Ианта). Океанида[13][4]. Спутница игр Персефоны[19].
- Калипсо. Океанида[20]. Спутница игр Персефоны[21].
- Керкеида. Океанида[22].
- Кето (en:Ceto (Oceanid)). Океанида. Жена Гелиоса, мать Астриды[23]. См. Климена.
- Климена (океанида).
- Клио (Клейо). Океанида (у Гигина ошибочно нереида)[8][9].
- +Клитеннеста+. Дочь Океана и Тефии[4].
- Клития[24] Океанида[18][4]. По версии, родила от Ээта Медею[25].
- Ксанфа. Океанида[6].
- +Лирида+[26]. Дочь Океана и Тефии[4].
- Мелита. Дочь Океана и Тефии[4].
- Мелобосис. Океанида[27]. Спутница игр Персефоны[28].
- Менесфо. Океанида[16].
- Мениппа. Дочь Океана и Тефии[4].
- Метида (мифология).
- Пасифоя (Пасифая). Океанида[18][4].
- Пейфо. Океанида[3].
- Перса (Персеида).
- Петрея. Океанида[16].
- Плейона (океанида). Дочь Океана. Жена Атланта, мать Плеяд. Родила их в Киллене (Аркадия).[29][30]. Её преследовал Орион[31].
- Плексавра. Океанида[10].
- Плуто. Океанида[32]. Спутница игр Персефоны[21].
- Полидора. Океанида[27].
- Поликсо. Дочь Океана и Тефии[4].
- Примно. Океанида[33].
- Родия (Родеия). Океанида[34]. Спутница игр Персефоны[35].
- Родопа. Океанида[4]. Спутница игр Персефоны[21]. Возлюбленная Эроса[36].
- Телесто (en:Telesto (mythology)). Океанида[20].
- +Тесхинено+. Дочь Океана и Тефии[4].
- Тиха. Океанида[7]. Спутница игр Персефоны[28].
- Урания. Океанида[13]. Спутница игр Персефоны[11].
- Фоя (Phoe). Океанида[27].
- Хрисеида. Океанида[37]. Спутница игр Персефоны[5].
Другие океаниды
- Адрастея. По версии, дочь Океана[38]. См. Мифы Крита.
- Алкиноя. Кормилица Зевса. См. Мифы Аркадии.
- Амалфея. По версии, дочь Океана.
- Амимона. См. Бероя.
- Амфитрита.
- Аргия. Жена своего брата Инаха[39]. См. Мифы Арголиды.
- Болба. См. Фракия в древнегреческой мифологии.
- Дайра.
- Евринома.
- Идия. См. Скифия и Кавказ в древнегреческой мифологии.
- Идофея. По версии, дочь Океана. См. Мифы Крита.
- Каллироя. См. Западное Средиземноморье в древнегреческой мифологии.
- Камарина. См. Сицилия в древнегреческой мифологии.
- Кафира. См. Мифы островов Эгейского моря.
- Корифа. См. Мифы Аркадии.
- Креуса. По версии, дочь Океана. См. Мифы Фессалии.
- Лисифея (Лиситея), или Лисифоя. Упоминается Иоанном Лидом. Эпоним X спутника Юпитера.
- Мелибея. См. Мифы Аркадии.
- Мелия. (1) См. Мифы Арголиды.
- Мелия. (2) См. Мифы Беотии.
- Меропа. По версии, океанида. См. Плеяды (мифология).
- Немесида. По версии, океанида.
- Перибея. Мать Авры.
- Персеида. См. Скифия и Кавказ в древнегреческой мифологии.
- Стикс.
- Стилба (версия). См. Мифы Фессалии.
- Филира. См. Мифы Фессалии.
- Электра (океанида).
- Эфира. См. Мифы Коринфа.
- Эфра. Жена Атланта.
Океаниды в астрономии
- В честь Адметы назван астероид (398) Адмета, открытый в 1894 году.
- В честь Адрастеи назван астероид (239) Адрастея, открытый в 1884 году, а также спутник Юпитера Адрастея, открытый в 1979 году.
- В честь Амалфеи назван астероид (113) Амальтея, открытый в 1871 году, а также спутник Юпитера Амальтея, открытый в 1892 году.
- В честь Амфитриты назван астероид (29) Амфитрита, открытый в 1854 году.
- В честь Асии назван астероид (67) Асия, открытый в 1861
- В честь Дионы назван астероид (106) Диона, открытый в 1868 году, а также спутник Сатурна Диона.
- В честь Дориды назван астероид (48) Дорида, открытый в 1857 году.
- В честь Зейксо назван астероид (438) Зеуксо, открытый в 1898 году
- В честь Клитии назван астероид (73) Клития, открытый в 1862 году.
- В честь Климены назван астероид (104) Климена, открытый в 1868 году.
- В честь Ксанфы назван астероид (411) Ксанта, открытый в 1896 году.
- В честь Мелибеи назван астероид (137) Мелибея, открытый в 1874 году.
- В честь Метиды назван астероид (9) Метида, открытый в 1848 году, а также спутник Юпитера Метида, открытый в 1979 году.
- В честь Немесиды назван астероид (128) Немезида, открытый в 1872 году, а также гипотетическая звезда сопутствующая Солнцу Немезида
- В честь Пейто назван астероид (118) Пейто, открытый в 1872 году.
- В честь Плейоны названа звездаПлейона в скоплении Плеяд.
- В честь Поликсо назван астероид (308) Поликсо, открытый в 1891 году.
- В честь Примно назван астероид (261) Примно, открытый в 1886 году
- Вчесть Родии назван астероид (437) Родия, открытый в 1898 году
- В честь Эвриномы назван астероид (79) Эвринома, открытый в 1863 году.
Напишите отзыв о статье "Океаниды"
Примечания
- ↑ Псевдо-Аполлодор, I 2, 2.
- ↑ Теогония, 362—370.
- ↑ 1 2 Теогония, 349.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Гигин. Мифы, Введение 6.
- ↑ 1 2 3 4 Гомеровские гимны, V 421.
- ↑ 1 2 3 Теогония, 356.
- ↑ 1 2 3 Теогония, 360.
- ↑ 1 2 Вергилий. Георгики IV 341
- ↑ 1 2 Гигин. Мифы, Введение 8.
- ↑ 1 2 3 Теогония, 353.
- ↑ 1 2 Гомеровские гимны, V 423.
- ↑ Теогония, с. 351.
- ↑ 1 2 3 Теогония, 350.
- ↑ Псевдо-Аполлодор, I 2, 2; 2, 7.
- ↑ Теогония, 241—242.
- ↑ 1 2 3 Теогония, 357.
- ↑ Схолии к Эсхилу. Персы 185 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.209
- ↑ 1 2 3 Теогония, 352.
- ↑ Гомеровские гимны, V 418.
- ↑ 1 2 Теогония, 358.
- ↑ 1 2 3 Гомеровские гимны, V 422.
- ↑ Теогония, 355.
- ↑ Деяния Диониса, XXVI 353.
- ↑ Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская Энциклопедия, 1987. — Т. 1 : А—К. — 671 с.</span>
- ↑ Гигин. Мифы, Введение 37.
- ↑ знак ++ означает, что имя, возможно, испорчено в рукописях
- ↑ 1 2 3 Теогония, 354.
- ↑ 1 2 Гомеровские гимны, V 420.
- ↑ Псевдо-Аполлодор, III 10, 1.
- ↑ Пиндар. Немейские песни II 11.
- ↑ Пиндар, фр.74 Бергк
- ↑ Теогония, 355.
- ↑ Теогония, с. 350.
- ↑ Теогония, 351.
- ↑ Гомеровские гимны, V 419.
- ↑ Деяния Диониса, XXXII 52.
- ↑ Теогония, 359.
- ↑ Гигин. Мифы 182
- ↑ Гигин. Мифы 143
</ol>
Литература
- Гесиод. Теогония.
- Нонн. Деяния Диониса.
- Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека.
- Гигин. Мифы.
- Гомеровские гимны.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Океаниды
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
