Океания

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Океа́ния — часть света; географический, часто геополитический регион мира, состоящий преимущественно из сотен небольших островов и атоллов в центральной и юго-западной частях Тихого океана.





Географическое положение

Океания представляет собой крупнейшее в мире скопление островов, расположенных в юго-западной и центральной частях Тихого океана, между субтропическими широтами Северного и умеренными Южного полушарий[1]. При разделении всей суши на части света Океания обычно объединяется с Австралией в единую часть света Австралия и Океания[1], хотя иногда выделяется в самостоятельную часть света[2].

Общая площадь островов составляет 1,26 млн км² (вместе с Австралией 8,52 млн км²), население — около 10,7 млн чел. (вместе с Австралией 32,6 млн чел.). Географически Океания подразделяется на Меланезию, Микронезию и Полинезию; иногда выделяют Новую Зеландию[2].

Острова Океании омываются многочисленными морями Тихого (Коралловое море, Тасманово море, море Фиджи, море Коро, Соломоново море, Новогвинейское море, Филиппинское море) и Индийского океанов (Арафурское море).

Независимые страны и другие территории

Название региона, стран
и флаг страны[3]
Площадь
(км²)
Население
(оценка на 1 июля 2002)
Плотность населения
(чел./км²)
Столица Валюта
Австралия[4]
Австралия Австралия 7 692 024 21 050 000 2,5 Канберра AUD (Australian Dollar)
острова Ашмор и Картье (Австралия) 5 необитаем
острова Кораллового моря (Австралия) 7 необитаем
Норфолк (Австралия) 35 1 866 53,3 Кингстон AUD (Australian Dollar)
Меланезия[5]
Вануату Вануату 12 190 196 178 16,1 Порт-Вила VUV (Vatu)
Западная Новая Гвинея[6] (Индонезия) 424 500 2 646 489 6 Джаяпура, Маноквари IDR (Rupiah)
Новая Каледония Новая Каледония (Франция) 18 575 207 858 10,9 Нумеа XPF (Французский тихоокеанский франк)
Папуа — Новая Гвинея Папуа — Новая Гвинея[7] 462 840 5 172 033 11,2 Порт-Морсби PGK (Kina)
Соломоновы Острова Соломоновы Острова 28 450 494 786 17,4 Хониара SBD (Solomon Islands Dollar)
Фиджи Фиджи 18 274 856 346 46,9 Сува FJD (Fiji Dollar)
Микронезия
Гуам Гуам (США) 541 160 796 292,9 Хагатна USD (USA Dollar)
Кирибати Кирибати[8] 811 96 335 118,8 Южная Тарава[9] AUD (Australian Dollar)
Маршалловы Острова Маршалловы Острова 181 73 630 406,8 Маджуро USD (USA Dollar)
Науру Науру 21 12 329 587,1 нет[10] AUD (Australian Dollar)
Палау Палау 458 19 409 42,4 Нгерулмуд[11] USD (USA Dollar)
Северные Марианские Острова Северные Марианские Острова (США) 463,63 77 311 162,1 Сайпан USD (USA Dollar)
Уэйк (США)[12] 7,4 [13]
Федеративные Штаты Микронезии 702 135 869 193,5 Паликир USD (USA Dollar)
Полинезия
Американское Самоа Американское Самоа[14] (США) 199 68 688 345,2 Паго-Паго, Фагатого[15] USD (USA Dollar)
Бейкер (США) 1,24 необитаем
Гавайи Гавайи (США) 28 311 1 211 537 72,83 Гонолулу USD (USA Dollar)
Джарвис (США) 4,45 необитаем
Джонстон (США) 2,52 [16]
Кингмен (США) 0,01 необитаем
Кирибати[8] 811 96 335 118,8 Южная Тарава[9] AUD (Australian Dollar)
Мидуэй (США) 6,23 [17]
Ниуэ (Новая Зеландия) 261,46 2 134 8,2 Алофи NZD (New Zealand Dollar)
Новая Зеландия Новая Зеландия[18] 268 680 4 108 037 14,5 Веллингтон NZD (New Zealand Dollar)
Острова Кука Острова Кука (Новая Зеландия) 236,7 20 811 86,7 Аваруа NZD (New Zealand Dollar)
Пальмира (США) 6,56 [19]
Исла-де-Паскуа (Чили) 163,6 3791 23,1 Анга-Роа CLP (Chilean Pesso)
Питкэрн (Великобритания) 47 67 1,4 Адамстаун NZD (New Zealand Dollar)
Самоа[20] 2 935 178 631 60,7 Апиа WST (Samoan tala)
Токелау (Новая Зеландия) 10 1 431 143,1 [21] NZD (New Zealand Dollar)
Тонга 748 106 137 141,9 Нукуалофа TOP (Tongan pa’anga)
Тувалу 26 11 146 428,7 Фунафути AUD (Australian Dollar)
Уоллис и Футуна (Франция) 274 15 585 56,9 Мата-Уту XPF (Французский тихоокеанский Франк)
Французская Полинезия (Франция) 4 167 257 847 61,9 Папеэте XPF (Французский тихоокеанский Франк)
Хауленд (США) 1,62 необитаем

Геология

С точки зрения геологии Океания не является континентом: лишь Австралия, Новая Каледония, Новая Зеландия, Новая Гвинея и Тасмания имеют континентальное происхождение, сформировавшись на месте гипотетического материка Гондвана. В прошлом эти острова представляли собой единую сушу, однако в результате поднятия уровня Мирового океана значительная часть поверхности оказалась под водой. Рельеф этих островов гористый и сильно расчленённый. Например, высочайшие горы Океании, в том числе, гора Джая (5029 м), расположены на острове Новая Гвинея.

Большинство островов Океании имеют вулканическое происхождение: часть из них представляют собой вершины крупных подводных вулканов, некоторые из которых до сих пор проявляют высокую вулканическую активность (например, Гавайские острова).

Другие же острова имеют коралловое происхождение, являясь атоллами, которые сформировались в результате образования коралловых построек вокруг погрузившихся под воду вулканов (например, острова Гилберта, Туамоту). Отличительной особенностью таких островов являются крупные лагуны, которые окружены многочисленными островками, или моту, средняя высота которых не превышает трёх метров. В Океании расположен атолл с крупнейшей лагуной в мире — Кваджалейн в архипелаге Маршалловы острова[22]. Несмотря на то, что его площадь суши составляет всего 16,32 км² (или 6,3 кв. мили), площадь лагуны — 2174 км² (или 839,3 кв. мили)[23]. Крупнейшим же атоллом по площади суши является остров Рождества (или Киритимати) в архипелаге Лайн (или Центральные Полинезийские Спорады) — 322 км²[24]. Однако среди атоллов встречается и особый тип — поднятый (или приподнятый) атолл, который представляет собой известняковое плато высотой до 50—60 м над уровнем океана. У этого типа острова лагуна отсутствует или имеются следы её прошлого существования. Примерами таких атоллов могут служить Науру, Ниуэ, Банаба.

Рельеф и геологическая структура дна Тихого океана в районе Океании имеет сложную структуру. От полуострова Аляска (является частью Северной Америки) до Новой Зеландии расположилось большое количество котловин окраинных морей, глубоководных океанических желобов (Тонга, Кермадек, Бугенвильский), которые образуют геосинклинальный пояс, характеризующийся активным вулканизмом, сейсмичностью и контрастным рельефом[25].

На большинстве островов Океании полезные ископаемые отсутствуют, только на наиболее крупных из них ведутся разработки: никеля (Новая Каледония), нефти и газа (остров Новая Гвинея, Новая Зеландия), меди (остров Бугенвиль в Папуа — Новой Гвинее), золота (Новая Гвинея, Фиджи), фосфаты (на большинстве островов месторождения почти или уже выработаны, например, в Науру, на островах Банаба, Макатеа). В прошлом на многих островах региона велась активная разработка гуано, разложившегося помёта морских птиц, который использовался в качестве азотного и фосфорного удобрения. На океаническом дне исключительной экономической зоны ряда стран находятся крупные скопления железо-марганцевых конкреций, а также кобальта, однако в настоящий момент каких-либо разработок из-за экономической нецелесообразности не ведётся.

Климат

Океания расположена в пределах нескольких климатических поясов: экваториального, субэкваториального, тропического, субтропического, умеренного. На большей части островов преобладает тропический климат. Субэкваториальный климат господствует на островах вблизи Австралии и Азии, а также к востоку от 180 меридиана в зоне экватора, экваториальный — к западу от 180 меридиана, субтропический — к северу и югу от тропиков, умеренный — на большей части Южного острова в Новой Зеландии[1].

Климат островов Океании определяется преимущественно пассатами, поэтому на большинстве из них выпадают обильные осадки. Среднегодовое количество осадков варьируется от 1500 до 4000 мм, хотя на некоторых островах (в частности, из-за особенностей рельефа и на подветренной стороне) климат может быть более засушливым или более влажным. В Океании расположено одно из самых влажных мест планеты[26]: на восточном склоне горы Ваиалеале на острове Кауаи ежегодно выпадает до 11 430 мм осадков (абсолютный максимум был достигнут в 1982 году: тогда выпало 16 916 мм[27]). Вблизи тропиков средняя температура составляет около 23 °C, у экватора — 27 °C, с незначительной разницей между самым жарким и самым холодным месяцами.

На климат островов Океании большое влияние также оказывают такие аномалии как течения Эль-Ниньо и Ла-Нинья. Во время Эль-Ниньо межтропическая зона конвергенции движется на север в сторону экватора, при Ла-Нинье — на юг в сторону от экватора. В последнем случае на островах наблюдается сильная засуха, в первом же — сильные дожди.

Большинство островов Океании подвержено губительному воздействию природных катаклизмов: вулканических извержений (Гавайские острова, Новые Гебриды), землетрясений, цунами, циклонов, сопровождающихся тайфунами и сильными дождями, засух. Многие из них ведут к существенным материальным и человеческим потерям. Например, в результате цунами в Папуа — Новой Гвинее в июле 1999 года погибло 2200 человек[28].

На Южном острове в Новой Зеландии и на острове Новая Гвинея высоко в горах имеются ледники, однако из-за процесса глобального потепления происходит постепенное сокращение их площади[28].

Почвы и гидрология

Из-за различных климатических условий почвы Океании очень разнообразные. Почвы атоллов высоко щёлочные, кораллового происхождения, весьма бедные. Обычно они пористые, из-за чего очень плохо задерживают влагу, а также содержат очень мало органических и минеральных веществ за исключением кальция, натрия и магния. Почвы вулканических островов, как правило, имеют вулканическое происхождение и отличаются высоким плодородием. На крупных гористых островах встречаются красно-жёлтые, горные латеритные, горно-луговые, жёлто-бурые почвы, желтозёмы, краснозёмы[1].

Крупные реки есть только на Южном и Северном острове Новой Зеландии, а также на острове Новая Гвинея, на котором расположены крупнейшие реки Океании, Сепик (1126 км) и Флай (1050 км). Крупнейшая река Новой Зеландии — Уаикато (425 км). Питание рек преимущественно дождевое, хотя в Новой Зеландии и на Новой Гвинее реки также подпитываются водами от тающих ледников и снега. На атоллах реки и вовсе отсутствуют из-за высокой пористости почв. Вместо этого дождевая вода, просачиваясь сквозь почву, образует линзу слегка солоноватой воды, добраться до которой можно, выкопав колодец. На более крупных островах (как правило, вулканического происхождения) встречаются небольшие потоки воды, которые текут в сторону океана.

Наибольшее количество озёр, в том числе, термальных, находится в Новой Зеландии, где также имеются гейзеры. На других островах Океании озёра — большая редкость.

Флора и фауна

Океания входит в Палеотропическую область растительности, при этом выделяются три подобласти: меланезийско-микронезийская, гавайская и новозеландская[1]. Среди наиболее широко распространённых растений Океании выделяются кокосовая пальма и хлебное дерево, которые играют важную роль в жизни местных жителей: плоды используются в пищу, древесина является источником тепла, строительным материалом, из маслянистого эндосперма орехов кокосовой пальмы производят копру, которая составляет основу экспорта стран этого региона. На островах также произрастает большое количество эпифитов (папоротники, орхидеи). Наибольшее число эндемиков (как представителей флоры, так и фауны) зарегистрировано в Новой Зеландии и на Гавайских островах, при этом с запада на восток происходит уменьшение количества видов, родов и семейств растений[1].

Животный мир Океании относится к Полинезийской фаунистической области с подобластью Гавайских островов. Фауна Новой Зеландии выделяется в самостоятельную область, Новой Гвинеи — в Папуасскую подобласть Австралийской области[1]. Наибольшим разнообразием отличаются Новая Зеландия и Новая Гвинея. На маленьких островах Океании, прежде всего, атоллах, млекопитающие почти не встречаются: на многих из них обитает только малая крыса. Зато очень богата местная орнитофауна. На большинстве атоллов расположились птичьи базары, где гнездятся морские птицы. Из представителей фауны Новой Зеландии наиболее известными являются птицы киви, ставшие национальным символом страны. Другие эндемики страны — кеа (лат. Nestor notabilis, или нестор), какапо (лат. Strigops habroptilus, или совиный попугай), такахе (лат. Notoronis hochstelteri, или бескрылая султанка). На всех островах Океании обитает большое количество ящериц, змей и насекомых.

В ходе европейской колонизации островов на многие из них были завезены чужеземные виды растений и животных, что негативно сказалось на местной флоре и фауне.

На территории региона расположено большое количество охраняемых территорий, многие из которых занимают значительные площади. Например, острова Феникс в Республике Кирибати c 28 января 2008 года являются крупнейшим в мире морским заповедником (площадь составляет 410 500 км²)[29].

История

Доколониальный период

Остров Новая Гвинея и близлежащие острова Меланезии были, предположительно, заселены выходцами из Юго-Восточной Азии, приплывшими на каноэ примерно 30—50 тысяч лет назад[30]. Около 2—4 тысяч лет назад была заселена большая часть Микронезии и Полинезии. Процесс колонизации закончился примерно в 1200 году нашей эры[30]. К началу XVI века народы Океании переживали период разложения первобытнообщинного строя и становления раннеклассового общества[1]. Активно развивались ремёсла, сельское хозяйство, мореплавание.

Российские мореплаватели в Океании

В Российской Империи после открытия В. Берингом в 1741 году северо-западного побережья Америки, купеческие компании при поддержке сибирской администрации до конца XVIII века организовали около 90 промысловых экспедиций в Тихий океан. Государством была учреждена Российско-американская компания (1799—1867 гг.), занимавшаяся административными вопросами и торговлей на Аляске и в Тихом Океане. В мае 1804 года к Гавайским островам подошли два корабля «Надежда» и «Нева». Это были первые корабли русских, совершавшие кругосветные плавания[32]. В сердце тропической части Тихого океана есть атоллы и острова Россиян, Суворова, Кутузова, Лисянского, Беллинсгаузена, Барклай-де-Толли, риф Крузенштерна и многих других. Ещё одна отличительная сторона всех состоявшихся путешествий — взаимная дружелюбность в истории встреч русских и народов Тихого океана.

На правах первого европейца, поселившегося на берегу залива Астролябия в Новой Гвинее и исследовавшего этот район, Н. Н. Миклухо Маклай неоднократно вносил предложение мирно занять или взять под покровительство России ряд островов в Тихом океане. Русский учёный отправлял письма в Морское Министерство, Министерство иностранных дел, лично Императору Александру III.

Колониальный период

В период с XVI по XVIII века продолжался период изучения Океании европейцами, которые постепенно начали заселять острова. Однако процесс европейской колонизации шёл очень медленно, так как регион не вызывал особого интереса у чужеземцев из-за отсутствия природных богатств, и негативно сказался на местном населении: было завезено множество болезней, которых никогда не было в Океании, а это приводило к эпидемиям, в результате которых гибла значительная часть туземцев. Одновременно шла христианизация жителей, которые поклонялись многочисленным божествам и духам.

В XVIII—XIX веках происходил раздел островов Океании между колониальным державами, прежде всего, Британской империей, Испанией и Францией (впоследствии к ним присоединились США и Германская империя). Особый интерес у европейцев вызывала возможность создания плантаций на островах (кокосовой пальмы для производства копры, сахарного тростника), а также работорговля (так называемая «охота на чёрных дроздов», предполагавшая вербовку островитян для работы на плантациях).

В 1907 году Новая Зеландия стала доминионом, но формально она стала полностью самостоятельным государством лишь в 1947 году. После Первой мировой войны стали зарождаться первые политические организации («May» на Западном Самоа, «Фиджийская молодёжь» на Фиджи), боровшиеся за независимость колоний. В годы Второй мировой войны Океания была одним из театров военных действий, где произошло множество сражений (в основном между японскими и американскими войсками).

После войны в регионе произошли некоторые улучшения в экономике, однако в большинстве колоний она носила однобокий характер (преобладание плантационного хозяйства и практически полное отсутствие промышленности). С 1960-х годов начался процесс деколонизации: в 1962 году независимость получило Западное Самоа, в 1963 году — Западный Ириан, в 1968 году — Науру. Впоследствии большая часть колоний стала независимой.

Послеколониальный период

После получения независимости в большинстве стран Океании сохранились серьёзные экономические, политические и социальные проблемы, решить которые они пытаются благодаря помощи мирового сообщества (в том числе, ООН) и через региональное сотрудничество. Несмотря на процесс деколонизации в XX веке, некоторые острова региона до сих пор остаются в той или иной мере зависимыми: Новая Каледония, Французская Полинезия и Уоллис и Футуна от Франции, острова Питкэрн от Великобритании, Острова Кука, Ниуэ, Токелау от Новой Зеландии, ряд островов (все внешние малые острова, кроме острова Навасса) от США.

Население

Коренными жителями Океании являются полинезийцы, микронезийцы, меланезийцы и папуасы.

Полинезийцы, проживающие в странах Полинезии, имеют смешанный расовый тип, сочетающий черты австралоидной и монголоидной рас[33]. Наиболее крупные народы Полинезии — гавайцы, самоанцы, таитяне, тонганцы, маори, маркизцы, рапануйцы и другие. Родные языки относятся к полинезийской подгруппе австронезийской семьи языков: гавайский, самоанский, таитянский, тонганский, маори, маркизский, рапануйский и другие. Характерные черты полинезийских языков — малое количество звуков, особенно согласных, изобилие гласных.

Микронезийцы проживают в странах Микронезии. Наиболее крупные народы — каролинцы, кирибати, маршалльцы, науру, чаморро и другие. Родные языки относятся к микронезийской группе австронезийской семьи языков: кирибати, каролинский, кусаие, маршалльский, науруанский и другие. Языки палау и чаморро относятся к западно-малайско-полинезийским, а япский образует отдельную ветвь в составе океанийских языков, куда относятся и микронезийские языки.

Меланезийцы проживают в странах Меланезии. Расовый тип — австралоидный, с небольшим монголоидным элементом, близки к папуасам Новой Гвинеи. Меланезийцы говорят на меланезийских языках, однако их языки в отличие от микронезийских и полинезийских не образуют отдельной генетической группировки, а языковая дробность очень велика, так что люди из соседних деревень могут друг друга не понимать.

Папуасы населяют остров Новая Гвинея и некоторые районы Индонезии. По антропологическому типу они близки к меланезийцам, но отличаются от них по языку. Не все папуасские языки родственны между собой. Общенациональным языком папуасов в Папуа — Новой Гвинее является креольский язык ток-писин на английской основе. По разным данным народов и языков папуасов насчитывается от 300 до 800. При этом существуют трудности в установлении разницы между отдельным языком и диалектом.

Многие языки Океании находятся на грани исчезновения. В повседневной жизни их всё больше вытесняет английский и французский языки.

Положение коренного населения в странах Океании различно. Если, например, на Гавайских островах их доля очень низкая, то в Новой Зеландии маори составляют до 15 % населения страны. Доля полинезийцев на Северных Марианских островах, расположенных в Микронезии, составляет около 21,3 %. В Папуа — Новой Гвинее большинство населения составляют многочисленные папуасские народы, хотя также высока доля выходцев с других островов региона.

В Новой Зеландии и на Гавайских островах большинство населения — европейцы, доля которых также высока в Новой Каледонии (34 %) и во Французской Полинезии (12 %). На островах Фиджи 38,2 % населения представлено индо-фиджийцами, потомками индийских контрактных работников, привезённых на острова британцами в XIX веке.

В последнее время в странах Океании возрастает доля выходцев из Азии (преимущественно китайцев и филиппинцев). Например, на Северных Марианских островах доля филиппинцев составляет 26,2 %, а китайцев — 22,1 %.

Население Океании в основном исповедует христианство, придерживаясь либо протестантской, либо католической ветви.

Экономика

Большинство стран Океании имеет очень специфичную экономику, что связано с несколькими причинами: ограниченностью природных богатств, отдалённостью от мировых рынков сбыта продукции, дефицитом высококвалифицированных специалистов. Многие государства зависят от финансовой помощи других стран.

Основу экономики большинства стран Океании составляет сельское хозяйство (производство копры и пальмового масла) и рыболовство. Среди наиболее важных сельскохозяйственных культур выделяются кокосовая пальма, бананы, хлебное дерево. Обладая огромными исключительными экономическими зонами и не имея крупного рыболовецкого флота, правительства стран Океании выдают лицензии на право вылова рыбы судам других государств (в основном, Японии, Тайваня, США), что значительно пополняет государственный бюджет. Горнодобывающая промышленность наиболее развита в Папуа — Новой Гвинее, Науру, Новой Каледонии, Новой Зеландии.

Значительная часть населения занята в государственном секторе. В последнее время проводятся меры по развитию туристического сектора экономики.

Из книги «Стратегический менеджмент на примере Азиатско-Тихоокеанского региона»[31]:

Структура экономики островных стран Океании (карта «Экономика Океании. Донорство и экономические союзы») имеет свои особенности. Полезные ископаемые островов ещё мало изучены. По-прежнему на первом месте находится добыча различных ресурсов (в том числе – жемчуг), продукция сельского хозяйства, туризм (например, дайвинг на Палау), изготовление предметов национального искусства и мебели. На островах Фиджи найдены нефть и золото. Добыча фосфатов, изготовление минеральных и других удобрений ведётся на о. Науру. Папуа-Новая Гвинея богата золотом, медью, нефтью, ценной древесиной; ведётся ловля тунца, развито сельское хозяйство. Никель, марганец и хром добывают на острове Новая Каледония.

Активно развивается морской, океанический и воздушный транспорт. Труднодоступность территории объясняет наличие большого количества аэродромов и аэропортов. Авиалинии Океании обслуживают компании, которые состоят в партнёрских отношениях с голландской KLM и американской Northwest Airlines – это Pacific Island Aviation (Гуам) и Hawaiian Airlines (Northwest Airlines Service Partner). Air Tahiti Nui работает с 1996 года. Существенное увеличение пассажирооборота происходит, когда круизные компании открывают свои сезоны на океанический лайнерах. В парке воздушных судов региона присутствуют также лёгкие вертолёты и гидросамолёты, которые операторы используют для туристической анимации. Например, в Новой Зеландии компания Great Barrier Airlines практикует подобные полёты на острова из Окленда. Осуществляются полёты и на воздушных шарах. Наиболее популярны маршруты из Австралии на острова Французской Полинезии, острова Фиджи и Вануату. Отмечается невысокая стоимость билетов на местных линиях и достаточно высокий уровень цен на дальнемагистральных маршрутах.

Вместе с развитием транспорта улучшается инфраструктура и сфера услуг, увеличивается число рабочих мест. На островах построены лучшие в мире сети отелей – Ritz Carlton, Marriott, Four Seasons Hotels and Resorts, Sheraton, Shangri-La, Sofitel и др. На самом крупном из Кокосовых острововЗападном – находится аэропорт, который является важным связующим звеном на трассе Австралия – Южно-Африканская Республика. Основными занятиями жителей являются обслуживание аэропорта, возделывание кокосовой пальмы и производство копры. Страны Океании предоставляют банковские услуги, даже такие экзотические, как продажа монет и коллекционных марок (Тонга, Питкэрн, Острова Кука и др.). Кроме того, островам Океании значительный доход приносит обслуживание морских и воздушных баз, телескопов, космодромов, в т.ч. плавучих – Морской старт (Sea Launch).

Культура

Искусство Океании выработало самобытный стиль, который придаёт уникальность местной культуре.

В изобразительном искусстве полинезийцев главное место принадлежит резьбе по дереву и скульптуре. У маори резьба достигла высокого уровня, они украшали лодки, детали домов, вырезали статуи богов и предков, такая статуя стоит в каждой деревне. Основной мотив орнамента — спираль. Каменные статуи моаи создавали на острове Пасхи и на Маркизских островах. Из ремёсел наиболее важным было строительство лодок, так как они позволяли заниматься рыболовством и путешествовать на дальние расстояния (в связи с этим у полинезийцев развивалась астрономия). Среди полинезийцев широкое распространение получила татуировка. В качестве одежды служила тапа, которая изготавливалась из коры деревьев семейства тутовых. В Полинезии были развиты мифы, легенды, сказки, пение и танцы. Письменность, вероятно, была только на острове Пасхи (ронго-ронго), на других островах фольклор передавался устно.

У микронезийцев из видов искусства популярны пение и танцы. Каждое племя имеет свои мифы. В быту островитян главное место занимали суда — лодки. Были лодки разных типов: дибенил — парусная, валаб — большая весельная лодка. На островах Яп встречаются мегалиты. Особый интерес вызывает Нан-Мадол, известная как «микронезийская Венеция». Это целый город на воде, в лагуне на острове Понапе. На искусственных островках выстроены каменные сооружения.

У меланезийцев особого расцвета достигла резьба по дереву. В отличие от полинезийцев, меланезийцы не были так привязаны к морю, они были скорее жителями суши. Основной музыкальный инструмент — барабан, или тамтам. У папуасов распространены фольклор, песни, танцы, мифы. Песни и танцы очень просты. Пение называется мун, мелодия варьирует очень слабо. Важное значение имеет культ предков и черепов. Папуасы изготовляют корвары — изображения предков.

См. также

Напишите отзыв о статье "Океания"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 БСЭ, статья «Океания».
  2. 1 2 БРЭ, статья «Океания».
  3. Разделение на регионы и составляющие части построено на основе Карты ООН, за исключением примечаний 2-3, 6. Многие страны, указанные в таблице, считаются трансконтинентальными странами (странами, находящимия на границе Океании и Азии или Океании и Америки).
  4. Австралия не является частью Океании, а представляет собой отдельный материк. Однако при разделении всей суши на части света Океания объединяется с Австралией. В данный раздел включены территории, которые относятся к части света Австралия и Океания, но не относятся ни к одной из трёх его частей.
  5. В таблице не приведены острова Индонезии и некоторых других стран Юго-Восточной Азии, которые иногда включаются в регион.
  6. Включает в себя провинции Папуа и Западное Папуа.
  7. Папуа — Новую Гвинею часто относят к Австралазии.
  8. 1 2 В Микронезии расположены только острова Гилберта и остров Банаба, на которых проживает большая часть населения страны. Острова Феникс и Лайн находятся в Полинезии.
  9. 1 2 На российских картах столицей чаще всего обозначается Баирики, являющийся одним из городских муниципалитетов Южной Таравы.
  10. Официальной столицы и городов на острове нет. Резиденция правительства находится в округе Мененг, а правительственные учреждения и парламент — в округе Ярен.
  11. До 7 октября 2006 года официальной столицей страны был город Корор.
  12. Атолл оспаривается Республикой Маршалловы Острова.
  13. Постоянного населения на острове нет: только военнослужащие США1980 году — 302 человека), обслуживающие военную базу.
  14. На российских картах эту территорию США, занимающую восточную часть архипелага Самоа, принято обозначать «Восточное Самоа».
  15. В Фагатого расположено правительство Американского Самоа.
  16. Постоянное население на Джонстоне отсутствует. В конце XX века на острове проживало около 1100 военнослужащих США. По состоянию на май 2005 года весь персонал покинул атолл.
  17. Постоянное население на островах Мидуэй отсутствует. В настоящее время на островах проживает около 40 служащих Службы охраны рыбных ресурсов и диких животных (США).
  18. Очень часто Новую Зеландию относят к Австралазии.
  19. Постоянное население на атолле Пальмира отсутствует. В настоящее время на островах проживает около 20 служащих Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных США.
  20. На российских картах это независимое государство, расположенное в западной части архипелага Самоа, часто обозначают как «Западное Самоа».
  21. В Токелау нет столицы.
  22. Encyclopædia Britannica. [edit.britannica.com/getEditableToc?tocId=9046545 Kwajalein Atoll.] (англ.). Проверено 18 июня 2008.
  23. South Pacific Commission [www.spc.int/prism/country/mh/stats/Geography/Geography.pdf Geography of the Marshall Islands.] (англ.) (PDF). Проверено 18 июня 2008. [www.webcitation.org/60qN3Fqfi Архивировано из первоисточника 11 августа 2011].
  24. Encyclopædia Britannica. [www.britannica.com/eb/article-9045608/Kiritimati-Atoll Kiritimati Atoll.] (англ.). Проверено 18 июня 2008. [www.webcitation.org/618xCmkaX Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  25. БСЭ, статья «Тихий океан».
  26. Honolulu Star-Bulletin. [starbulletin.com/2002/05/27/news/story3.html Rain supreme: Heavy showers and the gauges to measure them rest atop Kauai's Mount Waialeale.] (англ.). Проверено 19 июня 2008. [www.webcitation.org/618xDg331 Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  27. Encyclopædia Britannica. [edit.britannica.com/getEditableToc?tocId=9075861 Waialeale, Mount.] (англ.). Проверено 19 июня 2008.
  28. 1 2 Islands Business International. [islandsbusiness.com/archives/islands_business/index_dynamic/containerNameToReplace=MiddleMiddle/focusModuleID=4147/overideSkinName=issueArticle-full.tpl Oceania's worst tsunami: How more than 2000 people died in Aitape.] (англ.). Проверено 18 июня 2008. [www.webcitation.org/618xEPCbE Архивировано из первоисточника 23 августа 2011]. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>: название «.D1.86.D1.83.D0.BD.D0.B0.D0.BC.D0.B8» определено несколько раз для различного содержимого
  29. [www.phoenixislands.org/index.php# PIPA Now World's Largest Marine Protected Area.]. Phoenix Islands Protected Area. Проверено 21 февраля 2008. [www.webcitation.org/60qI4Mz8o Архивировано из первоисточника 11 августа 2011].
  30. 1 2 Encyclopædia Britannica. [edit.britannica.com/getEditableToc?tocId=258731 History of Oceania.] (англ.). Проверено 20 июня 2008.
  31. 1 2 3 Литвинов Н. Н. Стратегический менеджмент на примере Азиатско-Тихоокеанского региона. Монография. — М., 2010. — 200 [10] с. — (Strategic Management in the Asian-Pacific) — ISBN 978-5-91252-029-7
  32. Бендер Н. А. Имена русских людей на карте мира. — М.: ОГИЗ, 1948. (Русские путешественники)
  33. Н. Н, Чебоксаров, Г. Ф. Дебец. [www.elamed-ural.ru/40/index_04_06.html ЕВРОПЕОИДНАЯ РАСА]. Проверено 30 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BUyaTZMs Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].

Ссылки

  • Океания в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
  • [igras.ru/index.php?r=43 Институт географии Российской Академии Наук. Информация про Океанию.]
  • [pubs.usgs.gov/prof/p1386h/contents.html U.S. Geological Survey, U.S.Department of the Interior. Glaciers of Irian Jaya, Indonesia, and New Zealand.]
Биогеографические регионы
Австралазия (Нотогея) · Антарктика · Антиборея · Афротропика · Борея · Индомалайя · Индотихоокеания · Неарктика · Неотропика · Палеарктика · Тропикоатлантика

Отрывок, характеризующий Океания

Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.