Океанографическая платформа
Океанографическая платформа МГИ НАН Украины (официальное имя Стационарная океанографическая платформа Экспериментального отделения Морского гидрофизического института Национальной академии наук Украины) — это сооружение, расположенное в море в 600 метрах от берега в посёлке городского типа Кацивели (Крым). Основное назначение океанографической платформы состоит в обеспечении проведения научных натурных исследований морской среды. На момент постройки в 1980 году была первой научной океанографической платформой в Европе и на сегодняшний день является единственным в Чёрном море сооружением подобного рода.
Содержание
История
Работы по подготовке к созданию платформы начались в середине 1970-х годов. Было решено использовать подлежащие утилизации секции буровых нефтяных платформ, установленные в Каркинитском заливе. Демонтаж секций проводился в течение одного года специалистами Морского экспериментального полигона, созданного специально для этой цели в Морском гидрофизическом институте. В феврале 1979 года одна секция была доставлена в Голубой залив и установлена на глубине 25 метров. За год была построена надстройка, состоящая из лабораторий, жилых и хозяйственных помещений и 7 мая 1980 года. Океанографическая платформа была сдана в эксплуатацию.
К концу 1980-х была доставлена и установлена вторая секция, которая располагалась в непосредственно рядом с первой. Однако, в силу сложившихся в начале 1990-х неблагоприятных политических и экономических условий, связанных с распадом СССР, вторая секция так и не была достроена и надежно зафиксирована на дне.
15 ноября 1992 года в Чёрном море разыгрался катастрофический шторм. При подходе к Чёрному морю это был обычный среднестатистический средиземноморский циклон, однако сложившиеся гидрометеорологические условия (в частности высокая положительная разность температур воды и воздуха) превратили циклон в настоящий тропический ураган. В кульминационный момент глаз циклона находился над Каламитским заливом, а скорость ветра в открытом море составляла 45—47 м/с. Основной удар стихии пришелся на Южный берег Крыма[1], где наблюдались волны 8—10 м высоты (по другим данным 10—20 м[2]). В результате шторма погибло несколько судов, разрушен ряд береговых сооружений. Вторая, недостроенная секция Океанографической платформы была повалена на первую, в результате чего та получила крен около 5 градусов на северо-восточный борт. С рабочей палубы было смыто все научное оборудование.
Позже верхняя, надводная часть второй недостроенной секции была демонтирована и утилизирована. Нижняя, подводная её часть до сих пор находится на прежнем месте.
Основные характеристики
Максимальная высота платформы составляет 21 метр. Длина и ширина около 25 метров.
На высоте 5 метров над уровнем моря смонтирована рабочая палуба, предназначенная для размещения приборов и научного оборудования.
Жилая часть конструкции представляет собой пять кают, пять лабораторий, гальюн, камбуз и кают-компанию. Верхняя палуба расположена на высоте 12 метров над уровнем моря.
Погрузка и выгрузка научного оборудования и провизии осуществляется с помощью грузовой лебедки грузоподъемностью 2 тонны. Электропитания с берега подается через разделительные трансформаторы мощностью 15 кВт.
| Тактико-технические характеристики[2] | |
|---|---|
| Координаты | 44°23’38’’ с.ш., 33°59’15’’ в.д. |
| Расстояние от берега | 420-600 м |
| Глубина моря в районе установки | 26-30 м |
| Высота рабочей палубы над уровнем моря | 5 м |
| Высота основной палубы над уровнем моря | 12 м |
| Высота верхней части над уровнем моря | 15 м |
| Размер основной палубы | 25 м × 25 м |
| Лаборатории | 5, площадь каждой 12 м² |
| Каюты 4-х местные | 3, площадь каждой 12 м² |
| Каюты 2-х местные | 2, площадь каждой 8 м² |
| Кают-компания | 20 м² |
| Каюта диспетчеров | 6 м² |
| Камбуз | 18 м² |
В рабочий сезон на платформе присутствует дежурный диспетчер, отвечающий за безопасность погрузочных операций, посадки-высадки пассажиров, пожарную безопасность и соблюдение правил техники безопасности и охраны труда.
Научное значение
В 80-х годах платформа являлась одним из важных элементов контрольно-калибровочного полигона, созданного для метрологической аттестации и оценки качества информации, получаемой спутниковыми комплексами дистанционного зондирования. Проводится непрерывная регистрация течений на акватории, прилегающей к океанографической платформе. Велись исследования капиллярно-гравитационных волн, «скин-слоя» и оптических характеристик водной поверхности. В работах, ведущихся на платформе, принимали участие космонавты.
В период с 1983 по 1985 год на океанографической платформе были проведены экспериментальные работы по международному проекту «Интеркосмос-Черное море». В конце 1990-х — начале 2000-х годов на платформе было выполнено несколько комплексных подспутниковых биооптических экспериментов, предназначенных для отработки аппаратуры оптического диапазона (1994 год, совместно со специалистами ФРГ), валидации продуктов космической съемки спектрофотометров МОЗ и МКС (1996 год, совместно с учеными России и США), валидации продуктов сканеров MERIS, SeaWiFS и MODIS (2002—2003 года, совместно со специалистами Франции). В 2002—2003 годах на Океанографической платформе выполнялись также исследования поверхностного волнения и структуры приводного слоя атмосферы[3].
Интересные факты
- Морская фауна в районе платформы весьма богата и разнообразна, благодаря чему акваторию вокруг платформы облюбовали местные рыбаки. Основным объектом промысла можно считать ставриду, которая ловится практически весь сезон. В зависимости от времени года и температуры воды встречаются такие пелагические виды как смарида, луфарь, сарган, черноморская сельдь. Среди донных видов преобладает пикша, которая из-за больших её запасов и присутствующих в ней гельминтах, считается сорной. Также встречаются скорпена (морской ёрш), черноморский бычок, морская лисица, морской кот (скат-хвостокол), морской дракон, морской петух.
- На платформе проходила часть съёмок фильма Сергея Лобана «Шапито-шоу».
Напишите отзыв о статье "Океанографическая платформа"
Примечания
- ↑ [scholar.google.com/scholar_host?q=info:CR36fj8x98sJ:scholar.google.com/&output=viewport&pg=9&hl=ru&as_sdt=0,5#P9,M1] Л.А. Ковешников, В.А. Иванов, С.Г. Богуславский, С.И. Казаков, С.Т. Каминский Вопросы теплового и динамического взаимодействия в системе море - атмосфера - суша Черноморского региона // Экологическая безопасность прибрежной и шельфовой зон и компелксное использование ресурсов шельфа / 2001 .— Вып. 3 .— с. 9—52.
- ↑ 1 2 [scholar.google.com/scholar_host?q=info:fPTOm_jg1jMJ:scholar.google.com/&output=viewport&pg=66#P67,M1] А.К. Куклин, Н.Я. Куклина, О.А. Шабалина Исследованиегидрометеорологических характеристик ЮБК с океанографической платформы в Кацивели // Экологическая безопасность прибрежной и шельфовой зон и компелксное использование ресурсов шельфа / 2003 .— Вып. 7 .— с. 66—83.
- ↑ ftp://ftp.ifremer.fr/ifremer/cersat/products/gridded/wavewatch3/HINDCAST/publications/Katsiveli_platform_proceedings_2010.pdf А.А. Сизов, А.С. Кузнецов, А.Б. Полонский, Н.И. Спичак История создания и функционирования Стационарной океанографической платформы в Кацивели (к 30-летнему юбилею) // Экологическая безопасность прибрежной и шельфовой зон и компелксное использование ресурсов шельфа / 2010 .— Вып. 21 .— с. 69—73.
Ссылки
- [www.nas.gov.ua/mhi/katciveli/katciveli.htm] Океанографическая платформа на сайте ЭО МГИ НАН Украины
- [www.nas.gov.ua/en/Structure/dg/ed/Pages/default.aspx] Океанографическая платформа на сайте Национальной академии наук Украины
Отрывок, характеризующий Океанографическая платформа
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
