Океан-75
«Океан-75» — кодовое название крупномасштабных манёвров (военно-морских учений) Военно-Морского Флота СССР, проходивших с 3 по 21 апреля 1975 года. Учения «Океан-75» стали одними из крупнейших оперативно-стратегических учений советского ВМФ в послевоенный период[1].
Содержание
Цель и зона проведения манёвров. Силы сторон
На учении проверялись основные положения оперативного искусства и тактики родов сил, перевод флота с мирного на военное положение, скрытное развёртывание сил и их обеспечение, ведение боевых действий обычным и ядерным оружием, удары по береговым объектам, нарушение морских коммуникаций вероятного противника[1].
К учениям привлекались Северный и Тихоокеанский флоты, взаимодействующие соединения и части Балтийского и Черноморского флотов, Дальней Авиации, войск ПВО, РВСН и Ленинградского военного округа. От Северного флота к участию в учениях привлекались: штаб флота, командование и штабы объединений и соединений; 3-я флотилия и 4-я эскадра подводных лодок; шесть соединений надводных кораблей, авиация флота в полном составе, береговые ракетно-артиллерийские войска, морская пехота, тыл флота[1].
Под руководством Главнокомандующего ВМФ Сергея Георгиевича Горшкова в море были развёрнуто и действовало 76 надводных кораблей (в том числе девять с Балтийского и Черноморского флотов), 28 вспомогательных судов (из них десять с Балтийского и Черноморского флотов), 35 подводных лодок (в том числе 11 атомных) всех четырёх флотов ВМФ СССР, а также 11 авиаполков (168 самолётов, 44 вертолёта, совершившие 741 самолёто-вылет). В составе штабов и сил обозначения сторон («северных» и «южных»), частей боевого и тылового обеспечения было задействовано 35 527 человек. От взаимодействующих объединений и соединений принимали участие оперативные группы ЛенВО, 10-й Отдельной армии ПВО (68 самолётов), 2-го и 6-го отдельного тяжёлого бомбардировочного авиакорпуса Дальней авиации (43 самолёта), 76-й Воздушной армии ЛенВО (12 самолётов), а также 16 самолётов авиации БФ и ЧФ[1].
Директива Главнокомандующего ВМФ СССР предписывала флоту с началом боевых действий быть готовым к выполнению следующих задач[1]:
- Продолжать развёртывание в назначенные районы ракетных подводных лодок стратегического назначения и обеспечение их боевую службу в готовности к боевому использованию ракетного оружия, обеспечение надёжной связи с ними и их управления;
- Надёжно прикрыть развёртывание всех боеготовых сил флота через рубежи обороны противника, нейтрализуя и уничтожая его систему наблюдения на театре;
- Уничтожить ПЛАРБ противника в районах их боевого патрулирования и в базах (во взаимодействии с частями Дальней авиации и РВСН);
- Во взаимодействии с частями Дальней авиации разгромить авианосные и другие КУГ противника, группировки его противолодочных сил в северо-восточной Атлантике и Норвежском море, завоевать господство в Баренцевом море;
- Во взаимодействии с Дальней авиацией нарушать океанские перевозки противника в Атлантическом океане и сорвать их в Норвежском море.
Основные усилия флота должны были быть сосредоточены на обеспечении развёртывания советских ракетных подводных лодок стратегического назначения и их боевой службы, надёжного управления и доведения до сил в кратчайшие сроки сигнала на применение оружия в первом ядерном ударе; на уничтожении ПЛАРБ «южных» в районах их боевого патрулирования и в базах во взаимодействии с Дальней авиацией и РВСН; на разгроме АУС во взаимодействии с Дальней авиацией, Балтийским и Черноморским флотами в упреждающем ударе (или контр-ударе) в кратчайший срок с массированным применением разнородных сил[1].
Ход проведения учений
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Итоги учений
В ходе манёвров соединения, боевые части и корабли выполнили 244 боевых упражнения. В общей сложности было использовано 55 торпед, 29 ракет и более 300 артиллерийских снарядов[2].
Напишите отзыв о статье "Океан-75"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Турко С. В., 2000, с. 27.
- ↑ Турко С. В., 2000, с. 28.
Литература
- Дубягин, П. Р. На Средиземноморской эскадре. — М.: Андреевский флаг, 2006. — 344 с. — ISBN 5-9553-0053-8.
- Турко С. В. Характеристика военно-морских манёвров и крупных учений СФ // Тайфун : альманах. — 2000. — Вып. 26. — № 7. — С. 25-30.
|
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Турко С. В., 2000 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Океан-75
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.