Океан (мифология)
| Океан (мифология) |
|---|
Океа́н (др.-греч. Ὠκεανός) — в древнегреческой мифологии божество, стихия величайшей мировой реки, омывающей (окружающей) землю и море, дающей начало всем рекам, источникам, морским течениям; приюта солнца, луны и звёзд[1][2].
У Гомера Океан — не только бог, но первоначало всего сущего[3][4].
У Гесиода Океан — титан, сын Урана и Геи (то есть Неба и Земли), брат Крона, Гипериона и Реи, брат и супруг Тефиды, с которой он породил три тысячи дочерей — океанид и столько же сыновей — речных потоков (древнегреческие речные боги)[2][5][4][6].
Океан не участвовал в нападении титанов на отца и в битве титанов против Зевса и потому сохранил своё высокое положение[7][2][5][8][6].
По Аполлодору, он — отец первой супруги Зевса, Метиды[6]. Известен своим миролюбием и добротой, так, например у Эсхила в «Прометее прикованном» (см. ниже) он безуспешно пытался примирить Прометея с Зевсом[2][6]. Боги почитают Океана как престарелого родителя, заботятся о нём, хотя он живёт в уединении[1].
На крайнем западе Океан омывает границу между миром жизни и смерти[6][2], там находится вход в подземное царство[9].
У его вод был рожден конь Пегас[10]. Эсхил называет Океана обладателем крылатого коня[11].
Также, по некоторым версиям, детьми Океана являются Триптолем и Керкопы (последние — от Тейи, его собственной дочери, или же сестры-титаниды)[12], а также, по Эпимениду — Стикс, мать Ехидны[13]. По варианту, он отец нимфы Калипсо[14].
Изображение Океана окаймляет щит, сделанный Гефестом для Ахилла[2].
Ему посвящён LXXXIII орфический гимн. Действующее лицо трагедии Эсхила «Прикованный Прометей»[2]. Андрон Галикарнасский называл жёнами Океана Парфенопу и Помфолигу.
Отмечают, что в отличие от Посейдона в древнегреческой мифологии Океан так и не приобретает законченного образа[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Океан (мифология)"
Примечания
- ↑ 1 2 Любкер, 2007.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [antiquites.academic.ru/1434/Океан Океан] // Античный мир. Словарь-справочник. EdwART. 2011.
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/273 ГОМЕР]
- ↑ 1 2 [bse2.ru/book_view.jsp?idn=030295&page=576&format=djvu Введенский Б. А. . Большая советская энциклопедия Том 30 — Большая Советская Энциклопедия Второе издание]
- ↑ 1 2 [terme.ru/dictionary/1114/word/okean Океан] // Щеглов Г., Арчер В. Мифологический словарь, 2006 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 Тахо-Годи А. А. Мифы народов мира (см. ссылки ниже)
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 1, 3-4 далее
- ↑ БСЭ (см. ссылки ниже)
- ↑ Гомер. Одиссея XX 508
- ↑ Гесиод. Теогония. 282
- ↑ Эсхил. Прикованный Прометей 395
- ↑ [www.mifenc.ru/html/t/tey8.html ТЕЙЯ в энциклопедии]
- ↑ [www.e-reading.ws/chapter.php/1016750/18/Losev_-_Mifologiya_grekov_i_rimlyan.html Эпименид — Мифология греков и римлян]
- ↑ [www.terme.ru/dictionary/1114/word/kalipso Калипсо]
Литература
- [dictionary_of_ancient.academic.ru/2818/Океан Словарь античности.] — Перевод с нем. М.: Прогресс. Лейпцигский Библиографический институт. 1989.
- Океан // Реальный словарь классических древностей = Reallexikon des klassischen Altertums : Лейпциг: BG Teubner Verlag, 1855 : [пер. с нем.] / авт.-сост. Ф. Любкер. — М. : Директмедиа Паблишинг, 2007. — ISBN 5-94865-171-2.</span>
- Океан (мифологич.) — статья из Большой советской энциклопедии.
- Тахо-Годи А. А. [ancientrome.ru/religia/greece/person/oceanus.htm Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.249]
- [antiquites.academic.ru/1434/Океан Античный мир. Словарь-справочник]
- Обнорский Н. П. Океан // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Океан (мифология)
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
