Оккупационные деньги Японской империи

Банкноты Банка развития юга — деньги, выпущенные Японской империей для использования на оккупированных в годы Второй мировой войны территориях Юго-Восточной Азии.

Филиппины

10 декабря 1941 года японские войска высадились на острове Лусон, а 2 января 1942 года взяли Манилу. В ходе Филиппинской операции японцам досталось порядка 20,5 миллионов американских долларов, а также огромное количество другой иностранной валюты и драгоценных металлов. Конфисковав всю твёрдую валюту, японцы использовали её для закупки стратегических материалов на международном рынке, для замены же её на местном рынке были выпущены оккупационные деньги, имевшие то же наименование, что и заменённая ими местная валюта. В 1942 году выпускались банкноты номиналом 1, 5, 10 и 50 сентавос, а также 1, 5 и 10 песо. В 1943 году были выпущены новые варианты купюр номиналом в 1, 5 и 10 песо, а в 1944 году в обращении появились купюры номиналом в 100 песо, а вскоре инфляция заставила напечатать банкноты номиналом в 500 песо. Перед концом войны японцы приступили к выпуску банкнот номиналом 1000 песо.

Малайя, Северное Борнео, Саравак и Бруней

Одновременно с атакой на Перл-Харбор японцы высадились в Малайе, а 15 февраля 1942 года пал Сингапур. В связи с тем, что при британском правлении на территории Британской Малайи, Северного Борнео, Саравака, Брунея и Стрейтс-Сетлментс имели хождение малайский доллар и доллар Проливов, то японскую оккупационную валюту там тоже называли «долларом». В 1942 году были выпущены купюры номиналом 1, 5 и 10 долларов, а также в 1, 5, 10 и 50 центов; в 1944 году инфляция вынудила начать выпуск 100-долларовых купюр, а к концу войны были выпущены даже 1000-долларовые.

Бирма

В январе 1942 года японцы вторглись в Бирму. 21 мая 1942 года был взят Мандалай, и англичане эвакуировались в Индию. Союзники вернулись в Бирму лишь ближе к концу войны, но так и не сумели полностью очистить её от японских войск до капитуляции Японии в августе 1945 года.

В 1942 году для использования на территории Бирмы японцы выпустили купюры номиналом 1, 5 и 10 центов, а также ¼, ½, 1, 5 и 10 рупий.

В 1943 году японцы сделали Ба Мо главой марионеточного бирманского правительства; на выпускаемых с 1943 года купюрах номиналом 1, 5 и 10 рупий, а также на выпускаемых с 1944 года банкнотах в 100 рупий имелась надпись «Государство Бирма».

Голландская Ост-Индия

После падения Сингапура в феврале 1942 году японцы атаковали Голландскую Ост-Индию, и заняли её к 9 марта 1942 года. Для использования на её территории были выпущены купюры номиналом в 1, 5 и 10 центов, а также ½, 1, 5 и 10 гульденов; уникальным этот выпуск сделало то, что надписи на купюрах были только на голландском языке. В 1944 году были выпущены купюры номиналом в 100 и 1000 рупий с надписью на индонезийском «Pemerintah Dai Nippon» («Правительство великой Японии»); в том же году была выпущена дополнительная серия купюр номиналом в ½, 1, 5, 10 и 100 рупий с транслитерацией японских слов «Dai Nippon Teikoku Seifu» («Правительство Японской империи»).

Океания

В 1942 году были выпущены банкноты номиналом в ½, 1 и 10 шиллингов и 1 фунт для использования на оккупированных территориях Британской Новой Гвинеи, Соломоновых островов, островов Гилберта и прочих малых территориях в Тихом океане.

СССР

Для выпуска на восточных территориях СССР, который должен был произойти в случае их оккупации, Министерством финансов Японии были разработаны и изготовлены специальные денежные знаки номиналом в 10 и 50 копеек, 1 и 5 рублей, 1 червонец. На всех банкнотах имеется надпись на русском языке «ИМПЕРАТОРСКОЕ ЯПОНСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО», обозначение номинала цифрами и прописью, номер серии.

В последние годы войны эти так и не понадобившиеся купюры были уничтожены, сохранилось небольшое количество банкнот, которые в настоящее время являются редкими.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Оккупационные деньги Японской империи

В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]