Оклахома! (фильм, 1955)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Оклахома!
Oklahoma!
Жанр

мюзикл

Режиссёр

Фред Циннеман

Продюсер

Артур Хорнблоу мл.
Майкл Тодд
Ричард Роджерс
Оскар Хаммерштайн

Автор
сценария

Линн Риггс
Оскар Хаммерштайн
Сониа Левиен
Уильям Людвиг

В главных
ролях

Гордон Макрей
Ширли Джонс
Род Стайгер
Шарлотт Гринвуд
Глория Грэхэм

Оператор

Роберт Сартис
Флойд Кросби

Композитор

Ричард Роджерс

Кинокомпания

Magna Corporation
RKO Pictures
The Samuel Goldwin Company
XX Century Fox Film Corporation

Длительность

145 мин.

Бюджет

6,8 млн $

Страна

США США

Год

1955

IMDb

ID 0048445

К:Фильмы 1955 года

«Оклахо́ма!» (англ. Oklahoma!) — музыкальный художественный фильм режиссёра Фреда Циннемана. Бродвейская музыкальная постановка «Оклахома!» (1943) написанная соавторами Ричардом Роджерсом и Оскаром Хаммерштайном послужила основой для музыкального фильма в 1955 году. В фильме участвовали Гордон Макрей, Ширли Джонс (дебют в кино), Род Стайгер, Шарлот Греенвуд, Глория Грэхэм, Джин Нельсон, Джеймс Уитмор и Эдди Альберт. Постановка была первым мюзиклом в карьере Фреда Циннемана.

«Оклахома!» стала первым в истории широкоформатным фильмом снятым по системе «Todd-AO». Его премьера состоялась 13 октября 1955 года в театре «Риволи» в Нью-Йорке[1]. Одновременно с 70 мм широкоформатной версией фильм был снят в более распространённой широкоэкранной системе «Синемаскоп» на стандартной киноплёнке 35 мм. Это было сделано для того, чтобы дать кинотеатрам не имеющим 70-мм оборудования, возможность демонстрации фильма. В результате две версии фильма разительно отличаются, поскольку каждая из них использует различные позиции камер и монтажные планы. В 2007 году фильм «Оклахома!» был внесён в список Национального реестра фильмов Библиотеки Конгресса США, как «исторически, культурное и эстетически значительное произведение» подлежащее сохранению.





Съёмки

Роджерс и Хаммерштайн персонально контролировали процесс производства, чтобы не допустить изменений принятых в американской кинопрактике («Оклахома!» была «независимой» не Голливудской продукцией) при переработке музыкальных спектаклей, в частности добавления новых музыкальных номеров, зачастую написанных другими композиторами. Они сохранили артистический контроль во всех кинопостановках их мюзиклов.

Фильм «Оклахома!» весьма точно соответствует оригинальной бродвейской постановке, при этом первая сцена спектакля, продолжавшаяся более 45 минут, была разделена на несколько более коротких сцен, заменив сценически-географическое положение нескольких песен.

  • Вместо того чтобы начинаться «за кадром» хор «Oh, What a Beautiful Mornin'» («О, какое прекрасное утро») стал балладой Карли (Гордон Макрей), которую он пел верхом на лошади, проезжая кукурузное поле по дороге на ферму тётки Эллер.
  • Номер «Канзас-Сити» исполнялся на железнодорожной станции, где тётка Эллер (Шарлотт Гринвуд) вместе с ковбоями встречали Вилли Паркера (Джин Нельсон), который вернулся из упомянутого города.
  • «Не могу сказать нет» исполнялся Эдо Анни (Глория Грэхэм) на берегу озера, где Лори купалась без одежды (снято очень невинно).
  • «Новый день» исполнялся в спальне Лори (Ширли Джонс), где дамы по дороге на ранчо Скидмор, переодевались для вечеринки.

Награды и номинации

Прокат и правообладатели

Напишите отзыв о статье "Оклахома! (фильм, 1955)"

Примечания

Литература

  • Е. М. Голдовский. Принципы широкоформатного кинематографа / Л. О. Эйсымонт. — М.,: «Искусство», 1962. — 211 с.

Ссылки


Отрывок, характеризующий Оклахома! (фильм, 1955)

– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.