Позиционная война

Позиционная война — война, в которой вооружённая борьба ведётся, в основном, на сплошных, относительно стабильных фронтах (позициях) с глубокоэшелонированной обороной.

Как правило, характеризуется высокой плотностью войск и развитым инженерным обеспечением позиций.

Во время ведения позиционной войны военно-политическая и стратегическая обстановка остаются стабильными в течение длительного времени. Военные действия с обеих сторон методичны и малорезультативны, наступательные операции неэффективны, и даже при благоприятном завершении приводят к ограниченным результатам. Периоды пассивной обороны обеих сторон значительно длительнее попыток наступления. Стратегической целью позиционной войны становится демографическое и экономическое истощение противника.

Переход к позиционной войне объясняется неспособностью (при существующем балансе сил и уровне развития оружия и военной техники) обеих сторон осуществлять прорывы обороны соперника (или развивать тактические прорывы в оперативные).

Характерным примером позиционной войны могут служить боевые действия в Первую мировую войну на Западном фронте с конца 1914 года и на Восточном фронте с конца 1915 года.

В художественной литературе

Алессандро Барикко описывает окопную тактику, используемую в позиционной войне, как переломный момент в восприятии боевых действий («Такая история», гл. 2: «Капоретто. Мемориал»): «война переместилась под землю». Остро-субъективное художественное описание сцен Первой мировой войны сочетаются в его изложении с историческими идеями отсылающими к военно-технологическим революциям.

См. также

• Окоп

Литература

• Галактионов М. Р. [militera.lib.ru/h/galaktionov/index.html Париж, 1914]. — М.: АСТ, 2001. — ISBN 5-17-0000561.
• История первой мировой войны. 1914-1918. — М.: Наука, 1975.

Отрывок, характеризующий Позиционная война

В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?