Окранд, Марк
| Марк Окранд | |
| Marc Okrand | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Направление: | |
Марк О́кранд (англ. Marc Okrand [mɑrk ˈoʊkrænd]; 3 июля 1948) — американский лингвист, известен как создатель языков для народов фантастических миров кинематографа США (клингонский, вулканский и атлантский языки).
Содержание
Биография
Университет
До вхождения в кинематограф Марк Окранд занимался языками индейцев Северной Америки в рамках филологической школы Мэри Хаас, подразумевавшей полный цикл исследований по каждому индейскому языку со стороны одного специалиста: «грамматика, текст, словарь».[1] Он окончил бакалавриат Калифорнийского университета (Санта-Крус) в 1972 году. Его докторская диссертация, которую он защитил в 1977 году в Калифорнийском университете (Беркли), была посвящена грамматике индейского языка мутсун, диалекта олонского языка, мёртвого языка утийской семьи, когда-то широко распространённого на калифорнийском побережье. Считается, что последний носитель языка мутсун умер в 1930 году. С 1975 по 1978 годы Окранд занимался преподаванием лингвистических дисциплин в Калифорнийском университете (Санта-Барбара).
Звёздный путь
Сотрудничество Марка Окранда в кино началось с контракта с Paramount Pictures на разработку языков и обучение фразам на этих языках актёров, игравших представителей инопланетных рас, в фильмах сериала «Звёздный путь»: «Гнев Хана», «В поисках Спока», «Последняя граница», «Неоткрытая страна» и «Поколения». Самым первым его действием в рамках сотрудничества был дубляж диалога на вулканском языке в фильме «Звёздный путь: Гнев Хана» (1982), поскольку на тот момент эти диалоги уже были сняты на английском языке.
Среди поклонников сериала Марк Окранд прославился как автор «Клингонского словаря» и дополнительных материалов (пословицы и т. д.), с чёрным юмором описывающих жизнь на фантастическом языке врагов человечества (характерен буквальный перевод слова «земляне» с клингонского: «бесполезные мешки, преимущественно с водой»).
Характерный для клингонского языка звук «tlh», странно звучащий для незнакомых с индейскими языками людей, был взят Марком Окрандом из индейских языков, в которых этот звук обычен и транскрибируется как tl, tł или ƛ (это глухая альвеолярная аффриката с латеральным окончанием); этот звук есть на конце названия языка ацтеков науатль.
Атлантида: Затерянный мир
В дальнейшем Марк Окранд разработал атлантский язык (Atlantean language) для анимационного фильма студии Walt Disney Feature Animation «Атлантида: Затерянный мир» (2001). Он решил задачу его создания принципиально иначе, чем с клингонским. Для клингонского важно было быть непохожим на привычные земные языки. Наоборот, языком атлантов должен был быть «праиндоевропейский язык» или «праязык» вообще, при этом мягкий и приятный по звучанию.
У этого языка также появились изучающие его поклонники, несмотря на отсутствие развития языка со стороны автора с помощью дополнительных публикаций. Был составлен краткий словарь.
По ходу работы манеры и движения Марка Окранда были срисованы Джоном Помроем и одобрены как основа для создания образа главного героя. Это было связано с тем, что, по сценарию, главный герой фильма, Майло — как и Марк Окранд, учёный-лингвист.[2]
Дополнительно к клингонскому, вулканскому и атлантскому языкам с их фонетикой, словарём и грамматикой Марк Окранд также разработал письменности.
Настоящее время
В настоящее время Марк Окранд — директор по субтитрам в прямом эфире Национального Института Субтитров, где он начал работать в 1979 году (Вашингтон, округ Колумбия) и Президент Совета Директоров Washington Shakespeare Company (Арлингтон, Виргиния, США).
Занимаясь передачами для глухих на телевидении в рамках занявшей более 25 лет работы в Институте Субтитров, он в совершенстве освоил американский язык жестов.
Влияние
По крайней мере три языка, изобретённые Марком Окрандом, пользуются признанием поклонников, есть изучающие их и пользующиеся ими люди, преимущественно в США. Образ Марка Окранда увековечен в образе юного учёного Майло в анимационном фильме «Атлантида: Затерянный мир».
Напишите отзыв о статье "Окранд, Марк"
Ссылки
- [video.google.com/videoplay?docid=4553276866205869246 Marc Okrand on creating Klingon]
- [www.ncicap.org/OkrandPR.asp a press release about Marc Okrand] at the National Captioning Institute’s website
- Окранд, Марк (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.startrek.com/startrek/view/library/creative/bio/3380.html Marc Okrand] at startrek.com
Библиография
- Mutsun Grammar. University of California, Berkeley, 1977. Всего страниц: 700
- [books.google.com/books?id=h7xbU_LY9-MC The Klingon Dictionary], Pocket Books, 1992, страниц: 192 ISBN 067174559X
- [books.google.com/books?id=D5isAAAACAAJ Klingon Galactic Traveller Emp], Food and Agriculture Organization of the United Nations, 1997, ISBN 0671016628
- [books.google.com/books?id=Do-EAAAACAAJ Klingon for the Galactic Traveler], Simon & Schuster 1997, Всего страниц: 272 ISBN 0671009958
- Star Trek — the Klingon Way: A Warrior’s Guide = TlhIngan TIgh—SuvwI' DevmeH Paq Pocket Books 1996, страниц: 214, ISBN 0671537555
См. также
Примечания
- ↑ [books.google.com/books?id=0q8JCuw83s8C surviving through the days: Translations of Native California Stories] Luthin, Herbert W. (послесловие, редакция). University of California Press 2002. страниц: 630 ISBN 0520222709 стр. 504
- ↑ [www.trektoday.com/news/290501_03.shtml Klingon Linguist Immortalised On Film. By Caillan, May 29, 2001]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Окранд, Марк
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
