Округ Мэн
| Страна | |
|---|---|
| Статус |
Округ |
| Входит в |
Штат Массачусетс |
| Дата образования | |
| Дата упразднения | |
| Официальный язык |
Английский |
Округ Мэн — юридическое обозначение округа, находившегося на месте нынешнего штата Мэн от американской независимости до Миссурийского компромисса 4 марта 1820, после чего он получил свою независимость от Массачусетса и стал 23-м штатом США.
Колониальная история Мэна
Первые поселения на этой территории были основаны в 1607 году Плимутской компанией; прибрежная зона между реками Мерримак и Кеннебек, а также нерегулярный участок между верховьями двух рек, стала провинцией Мэн в 1622 году[1][2]. В 1629 была создана провинция Нью-Гэмпшир[3][4]. До 1658 году колония Массачусетского залива ассимилировала провинцию Мэн в своей юрисдикции[5].
После основания в северо-восточной части нынешнего Мэна французских колоний в XVII и начале XVIII веков, Мэн стал ареной ожесточённого соперничества Франции и Англии.
Земли между Кеннебеком и Сент-Круа были подарены герцогу Йоркскому в 1664 году. В 1688 году эти земли (вместе с частью Нью-Йорка) были объединены в Доминион Новая Англия. Французы оспаривали западный Мэн вплоть до британского завоевания Новой Франции во Франко-индейских войнах.
С созданием провинции Массачусетс-Бэй в 1692 году, вся территория современного Мэна стала частью этой провинции. Под управлением Массачусетса, он впервые вошёл в состав округа Йорк, который был разделён после основания в 1760 округов Камберленд и Линкольн.
В 1778 году по решению Второго Континентального Конгресса, округ Мэн вошел в состав штата Массачусетс и стал самым северным из трёх округов в этом штате, его ограничили на западе река Пискатака, а на востоке река Сент-Круа.
Во время англо-американской войны 1812 -1815 годов Британия завоевала большую часть Мэна включая земли от реки Пенобскот до границы с Нью-Брансуиком.
В 1820 году территория получила статус штата и была поделена на округа Хэнкок, Кеннебек, Оксфорд, Пенобскот, Сомерсет и Вашингтон.
Штат Мэн
Конституция Мэна была утверждена в октябре 1819 года. 4 марта 1820 года она была утверждена Конгрессом, как часть Миссурийского компромисса, в котором свободные штаты Севера одобрили статус Миссури как рабовладельческого штата, а Мэна, как свободного. 15 марта 1820 года Мэн стал 23-м штатом США[6], а его главой стал Уильям Кинг.
Напишите отзыв о статье "Округ Мэн"
Примечания
- ↑ [avalon.law.yale.edu/subject_menus/statech.asp#me Avalon Project - Colonial Charters, Grants and Related Documents]. avalon.law.yale.edu. Проверено 15 августа 2016.
- ↑ [avalon.law.yale.edu/17th_century/me01.asp A Grant of the Province of Maine to Sir Ferdinando Gorges and John Mason, esq., 10th of August, 1622].
- ↑ [www.questia.com/read/105087826/new-hampshire-a-bicentennial-history New Hampshire: A Bicentennial History - 1976 by Elizabeth Forbes Morison, Elting E. Morison. 105087826 | Online Research Library: Questia]. www.questia.com. Проверено 15 августа 2016.
- ↑ [www.questia.com/read/9891965/the-granite-state-of-the-united-states-a-history The Granite State of the United States: A History of New Hampshire from 1623 to the Present - 1, Page v by James Duane Squires. | Online Research Library: Questia]. www.questia.com. Проверено 15 августа 2016.
- ↑ [babel.hathitrust.org/cgi/mb?q1=Massachusetts;c=855228657;a=listsrch;pn=1;sort=rel_d Collections: Records of the American Colonies Search Results | HathiTrust Digital Library]. babel.hathitrust.org. Проверено 15 августа 2016.
- ↑ [www.worldstatesmen.org/US_states_L-M.html#Maine Maine] (англ.). World Statesmen (1820). Проверено 19 июля 2015.
Литература
- Moore G., Missouri controversy. 1819—1821, Gloucester (Mass.), 1967.
Ссылки
- [www.worldstatesmen.org/US_states_L-M.html#Maine U.S. States L-M ]
Отрывок, характеризующий Округ Мэн
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
