Окружной дом офицеров (Екатеринбург)

Окружной дом офицеров
56°50′39″ с. ш. 60°37′11″ в. д.56.844102° с. ш. 60.619753° в. д. / 56.844102; 60.619753
Здание дома офицеров военного округа
Расположен	Россия, Екатеринбург
улица	Первомайская, 27
Назначение	культурно-зрелищное
Статус	Построен
Построен в период	1932 — 1941
Дата открытия	1941
Период эксплуатации	1941—н.в.
Архитектурный стиль	советская неоклассика
Под юрисдикцией	Россия Россия
Проектирование	В. В. Емельянов
Окружной дом офицеров (вид с улицы Первомайской)

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6610039000

Окружно́й дом офице́ров — историко-архитектурный памятник федерального значения, построенный в Свердловске (сейчас Екатеринбурге) в 1932 — 1941 годах по адресу улица Первомайская, дом № 27. Архитектор В. В. Емельянов.

Строительство здания было начато в 1932 году по заказу профсоюза работников просвещения под клуб. В 1937 году клуб в недостроенном виде был передан Уральскому военному округу (УрВО), после чего строительство было продолжено по новому проекту уже как Дом Красной Армии. Здание представляет собой каменное многоэтажное сооружение с башней и является официозным вариантом архитектуры советской неоклассики. Относится к типологическому кругу построек — культурно-зрелищных, административных и учебных, возводимых для структур и организаций РККА в 1930-е годы. В архитектуре здания использованы крупномасштабные ордерные композиции и венчающие элементы — башни, шпили, геральдическая эмблематика в скульптурной отделке.

Также название учреждения культуры военного округа ВС России, которое дислоцировалось в данном здании.

Факт

В окружном доме офицеров (ОДО) Уральского военного округа долгое время находилась небольшая экспозиция, посвященная действиям 4-й армии ПВО по сбитию первыми в мире американского шпионского самолёта У-2 Локхид, под управлением Пауэрса: обломки обшивки самолёта-шпиона; головная гарнитура, по которой был отдан приказ о стрельбе на поражение; макет ракеты, сбившей самолёт-нарушитель.

См. также

• Дом офицеров
• Уральский военный округ

Ссылки

• Звагельская В. Е. Окружной дом офицеров // Энциклопедия Екатеринбурга [Электрон. ресурс] : электронная энциклопедия. — Электрон. дан. и прогр. — Екатеринбург. : ИИиА УрО РАН, год не указан. — 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).

Отрывок, характеризующий Окружной дом офицеров (Екатеринбург)

– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.