Октябрьское (Октябрьский район)

Село Октябрьское Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Оренбургская областьОренбургская область Муниципальный район Октябрьский Сельское поселение Октябрьский сельсовет Координаты 52°21′13″ с. ш. 55°30′08″ в. д.52.35361° с. ш. 55.50222° в. д. / 52.35361; 55.50222    Основан в 1785 году Прежние названия Дедово, Исаево-Дедово Население ↗7701 человек (2010) Часовой пояс UTC+5 Автомобильный код 56 Показать/скрыть карты Октябрьское Москва Оренбург Октябрьское

К:Населённые пункты, основанные в 1785 году

Октябрьское — село в Оренбургской области, административный центр Октябрьского района и Октябрьского сельсовета.

География

Расположено на берегу реки Большой Юшатырь в 2 км от одноимённой железнодорожной станции (на линии Уфа — Оренбург).

История

Основано в 1785 году крестьянами-переселенцами из Воронежской, Тамбовской и Тульской губерний.

Сначала носило название Дедово.

В 1800 году объединилось с селом Исаево стало носить название Исаево-Дедово.

В 1922—1938 годах имело статус города и носило название Каширинск (в честь Н. Д. Каширина).

В 1922—1927 годах Каширинск был центром Каширинского уезда Оренбургской губернии.

В 1938 году Каширинск был лишён статуса города и переименован в Октябрьское.

Население

Численность населения
1989	2002	2010
7281	↗7642	↗7701

Образование

Средняя общеобразовательная школа, начальная школа «Родник», детско-юношеская спортивная школа", школа ДОСААФ.

Отрывок, характеризующий Октябрьское (Октябрьский район)

Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.