Олайне (станция)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 56°47′10″ с. ш. 23°56′44″ в. д. / 56.78611° с. ш. 23.94556° в. д. / 56.78611; 23.94556 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.78611&mlon=23.94556&zoom=16 (O)] (Я)
Станция Олайне
Olaine
линия Рига — Елгава
Latvijas dzelzceļš
Дата открытия:

1868[1]

Классность:

3

Количество платформ:

2

Количество путей:

5

Тип платформ:

островные

Форма платформ:

прямая

Ток:

постоянный (3 кВ)

Код станции:

09150

Код в АСУЖТ:

[osm.sbin.ru/esr/esr:091508 091508]

Код в «Экспресс-3»:

2500427

О́лайне (латыш. Olaine) — железнодорожная станция. Расположена на территории города Олайне (Олайнский край), на линии Рига — Елгава. Станция имеет две платформы и пять путей.



История

Станция открыта в 1868 году под названием Olai в числе первых четырёх станций линии Рига — Елгава, и долгое время была единственной остановкой между Торнякалнсом и Елгавой. В 1915 году немецкие войска захватили станцию и проложили из Олайне в Елгаву железнодорожную ветку с колеёй 1435 мм для обслуживания своих позиций. Ветка просуществовала до начала Рижской операции в сентябре 1917 года.

Первое пассажирское здание станции Олайне с приходом немцев было разрушено. Новое здание было построено в 1920-1921 гг. по проекту архитектора В. Ламзе и частично пострадало во время Второй мировой войны.

В 1940 году проложили узкоколейную ветку к новой торфообрабатывающей фабрике. В 1960-е годы узкоколейку заменили на путь с широкой колеёй и оборудовали подъездные пути к строящимся заводам химических реактивов, пластмасс и фармакологическому заводу[2].

На станции останавливаются все электропоезда маршрута Рига — Елгава и дизельный поезд Рига — Лиепая (только на пути в Лиепаю). В отдельных случаях назначаются электропоезда только до станции Олайне.

Напишите отзыв о статье "Олайне (станция)"

Примечания

  1. Железнодорожные станции СССР. Справочник. — М.: Транспорт, 1981
  2. Том Алтбергс, Карина Аугустане, Иева Петерсоне. Железные дороги Латвии. — Jumava, 2009. Страница 45. ISBN 978-9984-38-698-0

Ссылки

  • [railwayz.info/photolines/station/1138 Страничка станции на сайте railwayz.info] (рус.)
  • [www.olaine.lv/vesture История Олайне]
Остановочные пункты железной дороги
Предыдущая остановка:
Яунолайне
Железнодорожная линия Рига — Елгава
Следующая остановка:
Далбе


Отрывок, характеризующий Олайне (станция)

Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.