Фёнс, Олаф

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Олаф Фёнс»)
Перейти к: навигация, поиск
Олаф Фёнс
дат. Olaf Fønss

Олаф Фёнс (дат. Olaf Fønss; 17 октября 1882 — 11 марта 1949) — датский и немецкий актёр театра и кино.



Биография

Олаф Фёнс родился в городе Орхус в семье органиста Вильгельма Ларса Клеменса Фёнса и его жены Генриетты.

В 1903 состоялся его актерский дебют в «Дагмар-театре» (дат. Dagmarteatret). В 1914 году Фёнс перешел в театр «Казино» (дат. Kasino-Teatret) в Орхусе, а затем в театр Бетти Нансен в Фредериксберге. Работал театральным актёром до 1932 года.

В 1912 году Фёнс сыграл свои первые роли в кино, снявшись в фильмах Расмуса Оттесена по сценариям Карла Дрейера «Смертельная поездка» и «Дочь пивовара».

В 1913 году начал работать в крупнейшей датской кинокомпании «Nordisk Film», где снялся в 30 фильмах. В этом же году Фёнс сыграл главную роль в масштабной постановке Августа Блома «Атлантида» по роману Герхарта Гауптмана. Двухчасовой фильм имел большой успех, особенно популярным он был в Германии. Другим актёрским успехом Фёнса в Германии стала роль искусственного человека в сериале Отто Рипперта «Гомункулус» (1916—1917).

В 1920-х годах Фёнс снимался в Дании и Германии. В частности он снялся в фильмах «Путь в ночь» (1921, режиссёр Фридрих Вильгельм Мурнау) и «Индийская гробница» (1921, режиссёр Джо Мэй).

Для исполнительского стиля Фёнса были характерны лаконичность выразительных средств, внутренний темперамент, напряженная работа мысли.

В 1930-х годах Фёнс снял два документальных фильма по заказу Социал-демократической партии Дании. В 1933—1947 годах возглавлял датский Союз Актеров и в течение 14 лет работал цензором.

Олаф Фёнс был дважды женат. Первой женой была актриса Тильда Фёнс, второй — Эльс Дорт Баст. Имел младшего брата, датского оперного певца и актера Ааге Фёнса.

Напишите отзыв о статье "Фёнс, Олаф"

Примечания

Отрывок, характеризующий Фёнс, Олаф

Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».