Вольнов, Олег Викторович

Олег Викторович Вольнов
Род деятельности:	редактор, телеведущий, тележурналист, заместитель генерального директора по общественно-политическому вещанию ОАО «Первый канал»
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Оле́г Ви́кторович Вольно́в (род. 24 января 1957, Тимишоара) — деятель советского и российского телевидения, заместитель генерального директора по общественно-политическому вещанию ОАО «Первый канал».

Биография

Олег Вольнов родился 24 января 1957 года в городе Тимишоара (Румыния). В 1979 г. окончил отделение журналистики Дальневосточного государственного университета (Владивосток). После окончания университета работал редактором в газете Министерства морского флота «Советский моряк».

В 1981—1987 годах — редактор отдела выпуска новостей Всесоюзного радио (работал с Юрием Левитаном над созданием цикла передач к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне).

С 1987 г. работал редактором, специальным корреспондентом, комментатором Центрального телевидения, был автором и ведущим социально-политических программ «Ступени», «Для всех и для каждого», «Прожектор перестройки», «Азбука собственника» и других.

Начиная с 1995 года и по сей день Олег Вольнов работает на ОРТ (с сентября 2002 года — «Первый канал»). Изначально занимал должность руководителя отдела концептуального развития ОРТ. С сентября 1995 по сентябрь 2002 года являлся Директором Дирекции общественно-политического вещания телеканала.

В сентябре 2002 года назначен заместителем генерального директора «Первого канала» по общественно-политическому вещанию (курирует дирекции общественно-политических программ, научно-популярных программ, документального кино). Активно участвует в развитии научно-популярного кино на «Первом канале», под его руководством создавались и выходили в эфир такие телепроекты, как «Искатели», «Ударная сила», «Теория невероятности», «Гении и злодеи», «Здоровье», а также сотни документальных фильмов на разные темы.

В 2002—2005 годах участвовал в создании научно-просветительского канала «Новый день», выходившего на «Первом канале» в дневном и ночном эфире.

Продюсер нашумевшего документального фильма «Плесень», вышедшего в феврале 2009 года на «Первом канале», а также четырёхсерийного документального-художественного фильма «Битва за космос», созданного Первым каналом совместно с BBC, National Geographic (США) и немецкой компанией Norddeutscher Rundfunk.

Один из инициаторов и организаторов акций «Первого канала»: «Первый в армии», премий «Призвание», присуждаемой лучшим врачам России, и «Лучший учитель года России». Являлся председателем и членом жюри нескольких российских и международных конкурсов телевидения и кино.

C 2004 года — член Академии Российского Телевидения. Участвовал в организации и проведении нескольких предвыборных кампаний в Государственную Думу РФ (1995, 1999, 2003), а также Президента РФ (1996, 2000, 2004).

Награды

• Государственная премия РФ в области литературы и искусства
• орден Почёта (2006).

Семья

Женат. Имеет трех дочерей от разных браков. Есть внуки.

Отрывок, характеризующий Вольнов, Олег Викторович

Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.