Даль, Олег Иванович

Олег Даль
Место рождения:	Люблино, Московская область (ныне район Москвы), РСФСР, СССР
Место смерти:	Киев, УССР, СССР
Профессия:	актёр
Карьера:	1958—1981

Оле́г Ива́нович Даль (25 мая 1941, Люблино, Московская область, — 3 марта 1981, Киев) — советский актёр театра и кино. Автор стихотворений и театральных постановок.

Биография

Семья и молодые годы

Олег Даль родился в городе Люблино (ныне район Москвы). Отец — Иван Зиновьевич Даль — был крупным железнодорожным инженером, мать — Павла Петровна — учительницей. В семье Далей была также дочь — Ираида. Существует версия, что Олег Даль — правнук в пятом колене Владимира Ивановича Даля по побочной линии.

Детство Даля прошло в городе Люблино, во дворе дома № 63 по ул. Московская, ныне Люблинская улица (в те годы Люблино ещё не было районом Москвы). Во время школьных тренировок по баскетболу начались проблемы с сердцем. Со школьных же лет началось его увлечение творчеством: живописью, литературой.

В 1959 году Олег окончил среднюю школу и решил поступать в Высшее театральное училище имени М. С. Щепкина. Родители были категорически против этого, кроме того, Даль с детства картавил.

На экзамене в училище Даль читал монолог Ноздрёва из «Мёртвых душ» и отрывок из «Мцыри» своего любимого поэта М. Ю. Лермонтова. По результатам вступительных экзаменов Олега зачислили на первый курс училища (руководитель Николай Анненков). На курсе с ним учились Михаил Кононов, Виктор Павлов, Виталий Соломин.

В 1963 году женился на актрисе театра «Современник» Нине Дорошиной, но брак вскоре распался. Второй женой стала актриса Татьяна Лаврова. В третий раз женился на монтажёре Елизавете Алексеевне Апраксиной (1937—2003), внучке литературоведа Бориса Эйхенбаума.

Первые роли

Дебют Олега Даля в кино состоялся в 1962 году в фильме Александра Зархи «Мой младший брат» по повести «Звёздный билет» Василия Аксёнова. Тогда же Сергей Фёдорович Бондарчук приглашает Олега попробоваться на роль младшего Ростова в «Войне и мире» (но пробы Даль не прошёл), а Леонид Агранович доверил ему главную роль в психологическом детективе «Человек, который сомневается» (фильм вышел на экраны в 1963 году).

Герои Олега Даля в ранний период его творчества — его ровесники, живущие с ним в одно время. Даль наделял создаваемые им образы своими личными чертами, своим обаянием с оттенком грусти.

В 1967 году Олег Даль снимался в картине Владимира Мотыля «Женя, Женечка и „катюша“». Премьера фильма, состоявшаяся 21 августа 1967 года, вызвала большой интерес у зрителей, но широкой известности актёрам не принесла, поскольку фильм по решению чиновников от культуры пошёл «вторым экраном». Однако, тогда же фильм Наума Бирмана «Хроника пикирующего бомбардировщика», в котором Олег создал образ обаятельного и умного стрелка-радиста Жени Соболевского, вышел на широкий экран, и об Олеге Дале узнала вся страна. Его начинают приглашать сниматься ведущие режиссёры.

Даль создал широкую гамму образов на экране: Солдат («Старая, старая сказка»), Евгений Крестовский («Земля Санникова»), Теодор Христиан и его Тень («Тень»). В 1969 году актёр снялся в роли Шута в фильме «Король Лир» (режиссёр Г. Козинцев), на съёмках которого он познакомился со своей будущей женой.

Театр и кино

Олег Даль был прежде всего театральным актёром (хотя огромному количеству советских и российских зрителей он запомнился и полюбился своими ролями в кино). В 1963 году он получил приглашение в театр «Современник», где первые пять лет играл только роли второго плана. В 1968 году он сыграл Ваську Пепла в поставленной Галиной Волчек пьесе «На дне». Эта роль стала одной из самых ярких работ актёра в «Современнике». Образ вора Васьки в трактовке Волчек был устремлённым к счастью и красоте человеком. В дальнейшем он с успехом играл в спектаклях «Валентин и Валентина» М. Рощина, «Провинциальные анекдоты» А. Вампилова, «Из записок Лопатина» К. Симонова, «Принцесса и дровосек» М. Микаэлян и Г. Волчек. Одной из самых популярных театральных работ Даля в те годы стала роль Мужчины, в спектакле «Вкус черешни». Спектакль «Принцесса и дровосек» (1969), в котором Даль сыграл одну из главных ролей, стал и его первым режиссёрским опытом.

В 1971 году на экраны вышел фильм-сказка Надежды Кошеверовой «Тень», где Олег Даль сыграл две роли: учёного Христиана-Теодора и его Тени. Учёный Христиан-Теодор, воплощённый на экране Далем, — добрый, милый неудачник в потёртом бархатном костюмчике, вечный юноша, ждущий встречи со сказочно прекрасной любовью, с приключениями. Но приключение внезапно оборачивается раздвоением личности и Тень-Даль мечется среди андерсеновских декораций с длинными ломающимися пальцами, с лицом-маской, с повадками диких животных.

У Олега Даля был свой взгляд на вещи и собственное понимание творческого процесса. Он часто менял творческие коллективы и режиссёров. В 1971—1972 годах он работал в труппе Ленинградского драматического театра имени Ленинского комсомола. В 1971 году его приглашал во МХАТ Олег Ефремов и даже начал репетиции. 1973—1974 годы стали весьма плодотворными — Даль снялся в пяти картинах: «Звезда пленительного счастья», «Горожане», «Не может быть!», «Военные сороковые» и «Вариант „Омега“». В 1975 году Даль покинул «Современник» и поступил на режиссёрские курсы ВГИКа (мастерская И. Хейфица), но не закончил их.

В 1975 году Анатолий Эфрос предоставил Далю возможность осуществить его давнюю мечту, предложив роль Печорина в телеспектакле «По страницам журнала Печорина». Ещё будучи школьником, прочитав «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова, Даль решил стать актёром, чтобы когда-нибудь сыграть главного героя повести. В 1977 году он снялся у Анатолия Эфроса в фильме «В четверг и больше никогда» в роли Сергея. Эта кинокартина (наряду с телефильмом «Отпуск в сентябре», снятым в 1978-м году), стала одной из самых значительных работ Олега Ивановича в кино. Последней совместной работой Даля и Эфроса, стал телеспектакль «Острова в океане» (1978). «Он был душевно очень высокий человек. Очень жёсткий, а за этой жёсткостью — чрезвычайная тонкость и хрупкость», — говорил об актёре А. В. Эфрос.

Встреча с Эфросом вновь вернула Олега Даля к работе в театре. В 1977 году он пришёл в Театр на Малой Бронной, где служил до 1978 года и сыграл несколько ролей, в том числе Алексея Николаевича Беляева («Месяц в деревне» И. С. Тургенева), который, как вспоминает А. В. Эфрос «в серьёзной сцене он вскакивал, сняв ботинок, и гонялся за бабочкой — ловил, хлопал, убивал, и остановить его было невозможно».

Последние годы

Фильм «Отпуск в сентябре» (по пьесе А. Вампилова «Утиная охота», 1979) стал значительным этапом и одной из последних заметных работ в творчестве Даля. Однако тогда картину посчитали «упаднической» и не выпустили в прокат, положив «на полку». Фильм вышел на телевизионные экраны только в июне 1987 года.

11 ноября 1980 года Даль вошёл в труппу Малого театра, где он успел сыграть одну роль (31 декабря 1980) Алекса («Берег» Ю. Бондарева). Последней его работой в кино стала роль Виктора Свиридова в фильме «Незваный друг» (1980).

В конце 1970-х годов, после запрета фильма «Отпуск в сентябре» и постоянных отказов Олега от приглашений известных режиссёров он постепенно заработал репутацию опального актёра. До 1977 года актёр в течение десяти лет был «невыездным», и ему не разрешали покидать пределы СССР. В 1980 году с большим трудом удалось утвердить Олега на роль в картине «Незваный друг». Перед пробами произошёл конфликт с руководством студии «Мосфильм», который Даль пережил очень тяжело. Знакомые и коллеги отзывались, что выглядел Олег в последние месяцы жизни очень плохо, был в состоянии нервного и физического истощения.

Актёр злоупотреблял спиртным и принимал меры для того, чтобы превозмочь свою предрасположенность к алкоголю. По свидетельству вдовы Олега Ивановича, Елизаветы, у него было слабое здоровье и больное сердце. Несмотря на это, работал он «на износ» и часто конфликтовал с режиссёрами, не желая сниматься в фильмах и работать в спектаклях, которые ему были не по душе.

Олег Даль скончался 3 марта 1981 года в гостиничном номере, во время творческой командировки в Киеве. По распространённой версии, сердечный приступ был спровоцирован употреблением спиртного, которое было противопоказано больному, «зашитому» противоалкогольной капсулой. Вдова актёра отрицает эту информацию, считая, что он просто скоропостижно скончался во сне «от остановки сердца». Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве (участок № 12).

Творчество

Герои Олега Даля узнаваемы и своеобразны. Актёру была свойственна необычайная широта творческого диапазона от детской сказки до трагедии. Интеллигентность и остроумие были свойственны ему с первого же появления на экране и сцене театра.

Актёр был чрезвычайно требователен к себе и разборчив при выборе роли. Режиссёры приглашали Олега наперебой, но он чаще отказывался, чем соглашался. Так, например, Олег Даль отклонил приглашение сниматься в фильме Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!», у Гайдая в «Инкогнито из Петербурга». В списке отказов Олега Даля: Динара Асанова, Олег Ефремов, Александр Митта (фильм «Экипаж», роль бортинженера Скворцова), Михаил Козаков. Очень отрицательно актёр отзывался о своей работе в фильме «Земля Санникова», хотя картина пользовалась огромным зрительским успехом.

Даль позволял себе поступки, которые трудно понять, не зная причин, их вызвавших. Он мог внезапно уйти из театра и бросить постановку за несколько дней до премьеры. Так случилось во МХАТе с Ефремовым и с Эфросом в театре на Малой Бронной.

В то же время о роли Зилова в фильме «Отпуск в сентябре» Даль мечтал ещё с того времени, когда впервые прочитал пьесу Вампилова и считал её своей. Также трепетно он относился к образу Печорина в телевизионном спектакле «По страницам журнала Печорина» (постановка Эфроса).

По мнению Анатолия Эфроса, Даль был воплощением современного актёра.

Даль был замкнут, нервен и нетерпелив, убийственно остроумен, а иногда невыносим. Всё чувствительное и нежное в себе он прикрывал такими парадоксально обратными красками, что иногда брала оторопь.

В нём всегда был какой-то мятеж. И если попытаться разгадать, против чего он постоянно этот мятеж в собственной душе поднимал, я бы сказал — против всех нелепостей нашей жизни, против всех её уродств.

…Даль ничего не делал формально, у него всё наполнялось содержанием, и каким! Я торопился снимать, не спрашивал, понял ли Олег какие-то мои пояснения, а плёнка потом отражала не иллюстрацию к пояснениям, а нечто самостоятельное и значительное.

— Анатолий Эфрос, Книга четвёртая

Эдвард Радзинский так отзывался о нём:

Он был болен одной из самых прекрасных и трагических болезней — манией совершенства. Он знал, как это играть надо, но нельзя было на этом безумном темпераменте, на этой беспредельной боли и нерве, на этих слезах в горле провести всю роль — так можно было только умереть…

Вениамин Каверин писал о творчестве Даля:

Даль никогда не исполнял никаких ролей. Он просто существовал в своём собственном, неповторимом образе. Но его личность, как у каждого талантливого человека, менялась в той мере, в какой перемены эти были необходимы для воплощения того или иного художественного образа, который ему был предложен.

Театральные работы

• Московский театр «Современник»
  • 1963 — «Голый король» Е. Л. Шварца — Генрих
  • 1963 — «Старшая сестра» А. М. Володина — Кирилл
  • 1963 — «Белоснежка и семь гномов» О. П. Табакова и Л. Е. Устинова — Гном Четверг
  • 1963 — «Вечно живые» В. С. Розова — студент Миша
  • 1964 — «Сирано де Бержерак» Э. Ростана — маркиз Брисайль
  • 1965 — «Всегда в продаже» В. П. Аксёнова — Игорь
  • 1966 — «Обыкновенная история» В. С. Розова по роману И. А. Гончарова — Поспелов
  • 1967 — «Декабристы» Л. Г. Зорина — эпизод
  • 1968 — «На дне» М. Горького. Режиссёр — Галина Волчек — Васька Пепел
  • 1969 — «Вкус черешни» А. Осецкой — Мужчина
  • 1973 — «Балалайкин и К°» М. Е. Салтыкова-Щедрина, пьеса С. В. Михалкова — адвокат Балалайкин. Постановка Г. А. Товстоногова
  • 1974 — «Валентин и Валентина» М. М. Рощина — Гусев
  • 1974 — «Провинциальные анекдоты» А. В. Вампилова — Камаев
  • 1974 — «Из записок Лопатина» К. М. Симонова — Гурский
  • 1974 — «Принцесса и дровосек» Г. Б. Волчек и М. С. Микаэлян — Магиаш. Постановка Галины Волчек и Олега Даля (1969 г.)
  • 1976 — «Вечно живые» В. С. Розова — Борис Фёдорович Бороздин
  • 1975 — «Двенадцатая ночь» У. Шекспира — Сэр Эндрю Эгьючик. Постановка П. Джеймса (Англия)
• Ленинградский театр имени Ленинского Комсомола
  • 1972 — «Выбор» А. Н. Арбузова — Двойников. Режиссёры Олег Даль и Р. А. Сирота
• Московский драматический театр на Малой Бронной
  • 1977 — «Месяц в деревне» И. С. Тургенева — Алексей Николаевич Беляев. Постановка А. В. Эфроса
  • 1977 — «Веранда в лесу» И. Дворецкого — Челознов. Постановка А. В. Эфроса
• Малый театр. Москва
  • 1980 — «Берег» Ю. В. Бондарева — Алекс

Фильмография

• 1962 — Мой младший брат — Алик Крамер
• 1963 — Человек, который сомневается — Борис Иванович Дуленко
• 1963 — Первый троллейбус — Сеня
• 1965 — От семи до двенадцати — Шурик («Чёрный котенок»)
• 1966 — Строится мост — Юлиан
• 1967 — Женя, Женечка и «катюша» — Женя Колышкин
• 1967 — Хроника пикирующего бомбардировщика — Евгений Александрович Соболевский
• 1968 — Солдат и царица (короткометражный) — солдат
• 1968 — Старая, старая сказка — Солдат / Кукольник
• 1970 — Король Лир — шут
• 1971 — Тень — Учёный и его Тень
• 1973 — Земля Санникова — Евгений Крестовский, офицер-авантюрист
• 1973 — Плохой хороший человек — Иван Андреевич Лаевский
• 1973 — Пожар во флигеле — скульптор
• 1975 — Звезда пленительного счастья — начальник караула в Петропавловской крепости (озвучивает С. С. Юрский)
• 1975 — Не может быть! — Анатоль Барыгин-Амурский, муж Татьяны
• 1975 — Горожане — пассажир, подвыпивший полярник, водитель вездехода
• 1975 — Вариант «Омега» — Сергей Николаевич Скорин, старший лейтенант госбезопасности, он же капитан Пауль Кригер
• 1976 — Обыкновенная Арктика — Антон Семёнович, новый начальник
• 1976 — Как Иванушка-дурачок за чудом ходил — Иванушка-дурачок
• 1977 — Золотая мина — Николай Косов, он же Борис Брунов
• 1977 — Эти невероятные музыканты, или Новые сновидения Шурика (ТВ) — камео, участник вокально-инструментального ансамбля
• 1977 — В четверг и больше никогда — Сергей Андреевич
• 1978 — Личное счастье — Александр Никонович Канавин, актёр
• 1978 — Расписание на послезавтра — Андрей Андреевич, директор физико-математической школы
• 1979 — Отпуск в сентябре — Зилов, штатный инженер в ЦБТИ
• 1979 — Клуб самоубийц, или Приключения титулованной особы (Приключения принца Флоризеля) (ТВ) — принц Флоризель
• 1980 — Мы смерти смотрели в лицо — Борис Владимирович Корбут, красноармеец, бывший балетмейстер Дворца пионеров
• 1980 — Незваный друг — Виктор Свиридов, инженер-проектировщик

Киноальманахи

• 1973 — Чацкий — это я! — Александр Андреевич Чацкий

Учебные фильмы

• 1976 — Сказки Андерсена (учебный)
• 1978 — Сказки Салтыкова-Щедрина (учебный)
• 1980 — Поэзия Лермонтова (учебный)

Телеспектакли

• 1969 — Ждите моего звонка — Гремин, поручик
• 1969 — Удар рога — Хосе Альба
• 1971 — Два Веронца — Валентино
• 1974 — Ночь ошибок — Чарли Марлоу
• 1974 — Домби и сын — Каркер
• 1975 — Страницы журнала Печорина — Григорий Александрович Печорин
• 1975 — Военные сороковые — исполнение песни «Эх, дороги»
• 1977 — Трубка коммунара — чтение произведений И. Г. Эренбурга
• 1979 — Острова в океане — посыльный

Прочее

• 1979 — На стихи Пушкина — чтение стихотворений и исполнение песен

Озвучивание

• 1970 — Дорога на Рюбецаль — В. Г. Смирнитского (Бельчик)
• 1973 — Дверь без замка — А. Минина (стройотрядовец)
• 1975 — Альтернатива (документальный фильм Б. Загряжского об искусственном разуме) — голос ведущего за кадром
• 1978 — Короли и капуста — (Пол)
• 1978 — Расмус-бродяга — А. Л. Филозова (Оскар «Перекати-поле»)
• 1978 — Как тоску одолели(мультфильм) — (веселый мастер)
• 1980 — Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона — Виктора Евграфова (профессор Мориарти)
• 2000 — Воспоминания о Шерлоке Холмсе — Виктора Евграфова (профессор Мориарти)

Документальные фильмы об Олеге Дале

• 1991 Кинопортрет. Олег Даль.
• 1995 Чтобы помнили… Олег Даль (Фильм 11)
• 2004 Больше, чем любовь. Олег и Лиза
• 2004 Мой серебряный шар. Олег Даль
• 2005 Кино которое было. ПИКе Даля
• 2005 Инородный артист. Олег Даль
• 2005 Пёстрая лента. Плохой хороший человек
• 2006 Как уходили кумиры. Олег Даль
• 2006 Последние 24 часа. Олег Даль
• 2008 Тайные знаки. Олег Даль. Не собираюсь жить
• 2010 «Кумиры» с Валентиной Пимановой. Татьяна Лаврова. Не долюбила, не дожила…
• 2011 Острова. Олег Даль
• 2011 Олег Даль. Между прошлым и будущим

Библиография

• «Олег Даль. Воспоминания. Материалы из архива (Стихотворения; Рассказы. Эссе; Письма; Дневник; Роли О. Даля)». Составители Н. П. Галаджева и Е. А. Даль. Москва. Издательство «Артист. Режиссёр. Театр». Редакционно-издательский комплекс «Культура», 1992 год.
• «Олег Даль. Говорю, то, что думаю… (Из переписки с близкими: Май 1970 г. — октябрь 1980 г.; Стихи последнего года: Март 1980 г. — февраль 1981 г.; Творческий дневник: Ноябрь 1970 г. — январь 1981 г.; К истории последней работы: о моноспектакле на стихи М. Ю. Лермонтова; Хроника последней командировки в г. Пенза; Хроника прощания: Двадцать лет назад…; Годы, роли, Даль…)». Составление и общая редакция А. Г. Иванов, наследные права и предисловие Е. А. Даль, оформление С. Зайцев, издание второе, переработанное и дополненное, книжный магазин «Москва», 2001 год.
•  Галаджева Н. П., Иванов А. Г. , Даль Е. А. Олег Даль. Воспоминания. Стихотворения. Письма. — М.: Эксмо, 2001. — ISBN 5-04-007346-1.
• Горбачев А.Н. Встречи в Политехническом: 1974—1997. М., 1999. (последняя фотография О. И. Даля, февраль 1981 год)
• Раззаков Фёдор Звёздные трагедии. Загадки судьбы и гибели. ЭКСМО-пресс, 2000 ISBN 5-04-004335-X, ISBN 5-04-004333-3
• «Десять шагов по вертикали. Памяти Олега Даля» (Виолетта Баша, еженедельник «Моя семья», 2002, еженедельник «Наша Канада», 2004)
• [www.chitalnya.ru/work/124334/ «Максималист. Мальчишка. Мечтатель. Олег Даль»] (Виолетта Баша, еженедельник «Моя семья», 2002, еженедельник «Наша Канада», 2004)
• «Олег Даль: Звезда ушедшего столетия». Авто Элина Богалейша. Издательство АНО «АРТ — Гармония», Москва, 2008 год.

Ссылки

• [tchaykovsky.com/aktery/olegdal.htm Олег Даль. Фотографии из фильма «Не может быть!»]
• [www.nashfilm.ru/kinostars/769.html Олег Даль] на сайте [www.nashfilm.ru/ Наш Фильм]
• [teatr.newizv.ru/news/?IDNews=720&date=2006-04-27 «Одинокий клоун» Ксения Ларина Новые Театральные Известия]
• [web.archive.org/web/20080927153914/www.geocities.com/RUSATG/OlegDal.htm#link Олег Даль / Oleg Dal: биография, фотографии, спектакли, ссылки]
• [oleg-borisov.narod.ru/DALindex.htm страница памяти Олега и Елизаветы Даль] из коллекции Г. Любовских
• [video.yandex.ru/users/johncoxon/view/136/ Олег Даль. Кино, которое было — Документальный фильм об актёрской судьбе Олега Даля на Яндекс. Видео]
• [video.yandex.ru/users/johncoxon/view/135/ Олег Даль. Последние 24 часа — Телепередача о последних 24 часах жизни Олега Даля на Яндекс. Видео]
• [video.yandex.ru/users/johncoxon/view/134/ Олег и Лиза Даль. Больше, чем любовь— Телепередача об истории любви Олега и Лизы Даль на Яндекс. Видео]

Отрывок, характеризующий Даль, Олег Иванович

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».