Олейник, Владимир Николаевич

Владимир Николаевич Олейник
укр. Володимир Миколайович Олійник
Место рождения:	Бузовка (Черкасская область)
Образование:	юрист (Харьковский юридический институт (1981)), политолог (Одесская Высшая партийная школа (1991))
Вероисповедание:	православный
Партия:	КПУ (до 1991) Украинская платформа «Собор» (2000-2005) Блок Юлии Тимошенко (2006-2010) Партия Регионов (c 2010)
Род деятельности:	народный депутат Украины
Отец:	Николай Евгеньевич
Супруга:	Людмила Геннадьевна
Дети:	Руслан, Денис, Владимир
Награды:

Влади́мир Никола́евич Оле́йник (укр. Володи́мир Микола́йович Олі́йник) — украинский политик и управленец, заслуженный юрист Украины (2010). Народный депутат Украины V, VI и VII созывов. Соавтор законов 16 января.

Биография

Родился 16 апреля 1957 в селе Бузовка Жашковского района Черкасской области в многодетной семье. Воспитывался в консервативном христианстве. Хотя родители Владимира Николаевича принадлежали к церкви евангельских христиан-баптистов, сам он не разделял их убеждений, вступил в комсомол, затем в партию.

По окончании средней школы работал слесарем на автопредприятии. В 1975—77 годах прошёл службу в Советской Армии, после чего работал шофёром на автопредприятии. В 1981 году закончил Харьковский юридический институт и начал работу в Приднепровском районном суде города Черкассы. В 1982—87 — народный судья Приднепровского района Черкасс, с 1985 — председатель суда. В 1987—88 годах занимал пост заведующего отделом административных и финансово-торговых органов Черкасского горкома КПУ. В 1988—90 годах инструктор государственно-правового отдела при Черкасском обкоме КПУ. В 1991 году также закончил Одесскую высшую партийную школу (ныне — Одесский региональный институт государственного управления Национальной академии государственного управления при Президенте Украины) по специальности политология.

Карьера

1990—1994 — заместитель председателя горисполкома Черкасс.

1994—2002 — городской голова Черкасс.

1998—1999 — Президент Ассоциации городов Украины

В октябре 2009 — марте 2010 года — генеральный директор АО «Информационное агентство „Экспрессинформ“».

Президентские выборы 1999

В 1999 году по предложению городского головы Кировограда был выдвинут кандидатом на выборах Президента Украины. 24 августа в Каневе подписал соглашение с тремя другими кандидатами в Президенты Александром Морозом, Александром Ткаченко и Евгением Марчуком, образовав так называемую Каневскую четвёрку, целью которой было выдвинуть единого кандидата на пост Президента в противовес действующему Президенту Украины Леониду Кучме. 13 октября Владимир Олейник и Александр Ткаченко заявили о готовности поддержать кандидатуру Мороза, но из-за позиции Евгения Марчука соглашение было расторгнуто. Тем не менее, Олейник 27 октября снял свою кандидатуру, поддержав Е. Марчука.

Во втором туре голосования Олейник призвал избирателей поддержать кандидатуру лидера коммунистов Петра Симоненко со словами: «лучше покраснеть за Симоненка, чем посинеть с Кучмой».

В 2000—2005 годах — член Украинской народной (затем — республиканской) партии «Собор» (УРП «Собор»), заместитель главы УРП «Собор» (с 2001). На президентских выборах 2004 года являлся доверенным лицом Виктора Ющенко.

Парламентская карьера

Народный депутат Верховной Рады Украины пятого созыва с 2006 года от Блока Юлии Тимошенко, № 30 в избирательном списке. Заместитель председателя Комитета ВР по вопросам промышленной и регуляторной политики и предпринимательства.

С марта 2010 года — народный депутат Украины VI созыва от Партии Регионов (№ 185), первый заместитель председателя парламентского Комитета по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности.

Законы 16 января

Вместе с Вадимом Колесниченко выступил соавтором закона «О внесении изменений в Закон Украины „О судоустройстве и статусе судей“ и процессуальных законов о дополнительных мерах защиты безопасности граждан». Они устанавливали уголовную ответственность за клевету, запрещали распространение экстремистских материалов, ужесточали регулирование деятельности общественных организаций, разрешали закрывать сайты без решения суда, обязывали регистрировать Интернет — СМИ, запрещали «незаконные» сбор, хранение, использование, уничтожение, распространение конфиденциальной информации о правоохранителях, судьях и их родственниках, разрешали Президенту и Верховной раде досрочно прекращать полномочия членов Национального совета по вопросам телевидения и радиовещания, а также содержит ряд других норм, ограничивающих права и свободы граждан.

Этот проект вместе с 10 другими законами и 1 положением был принят Верховной Радой 16 января 2014 года силами депутатов из фракций Партии регионов и КПУ поднятием рук и без обсуждения. Это вызвало критику оппозиционной общественности, заявлявшей, что эти законы уничтожают свободу слова и нарушают Конституцию и называвшей эти законы диктаторскими.

Принятие этих законов спровоцировало столкновения митингующих и правоохранителей в Киеве и по всей Украине. В ходе столкновений были арестованы и ранены сотни людей, появились первые погибшие. 28 января 2014 года за отмену пакета этих законов проголосовал 361 из 412 народных депутатов, зарегистрированных в сессионном зале, не голосовала только фракция КПУ.

Уголовное преследование

5 декабря 2014 года Генеральная прокуратура Украины предъявило Владимиру Олейнику и Игорю Калетнику подозрении в организации незаконного голосования в Верховной Раде 16 января. По версии ведомства, они заранее подготовили протоколы заседания счетной комиссии и указали в них результаты ещё не проведенного голосования. Оба были объявлены в розыск, поскольку находятся за пределами Украины.

После Евромайдана (2014 - н.в.)

Согласно данным программы «ТСН», после смены власти на Украине живёт в Ялте (которая вместе с Крымским полуостровом была присоединена к Российской Федерации), часто бывает в Москве, где работает в юридической компании.

3 августа 2015 был назван потенциальным кандидатом в президенты Украины от «Комитета спасения Украины», инициатором создания которого являлся на пару с бывшим премьер-министром Украины Николаем Азаровым.

20 августа 2015 года Министерство иностранных дел Украины аннулировало дипломатический паспорт Владимира Олейника. Согласно сообщению МИДа, он лишился паспорта так как "...утратил основания для пользования дипломатическим паспортом и не вернул в МИД паспортный документ в предусмотренным законодательством срок".

Предшественник: '

городской голова г. Черкассы 1994—2002

Преемник: 2002—2006 Анатолий Борисович Волошин

Ссылки

• [ua-president.com/ Персональный сайт Владимира Олейника]
• [www.day.kiev.ua/3109/ Володимир ОЛІЙНИК: «Ще п’ять років таких реформ — і нікому навіть буде давати їм оцінку» — Газета ДЕНЬ, № 146, середа, 11 серпня 1999]
• [antenna.com.ua/antenna/5403.html Володимир ОЛІЙНИК: «Чому ми терпимо таку владу?» — газета Антенна, # 34, 29.08.2007]
• [photo.unian.net/ukr/keywords/3166 Фото УНИАН]
• [dovidka.com.ua/user/?code=67808 Довiдка: Олійник Володимир Миколайович]

Отрывок, характеризующий Олейник, Владимир Николаевич

– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.