Олейнюк, Клементий Карпович

Климентий Карпович Олейнюк
Дата рождения	25 ноября 1916(1916-11-25)
Место рождения	село Лисичье, Волынская губерния, Российская империя ныне Славутский район, Хмельницкая область
Дата смерти	27 марта 1944(1944-03-27) (27 лет)
Место смерти	село Натягайловка, Николаевская область, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1941 — 1944
Звание	гвардии младший сержант
Часть	60-й гвардейский стрелковый полк 20-й гв. стрелковой дивизии
Сражения/войны	Вторая мировая война
Награды и премии

Климентий Карпович Олейнюк (1916 — 1944) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.

Биография

Родился в 25 ноября 1916 года в селе Лисичье Волынской губернии (ныне Славутский район Хмельницкой области) в семье украинских крестьян. Окончил четыре класса в начальной школе села Лисичье.

В 1930 году многодетная семья Олейнюков была раскулачена и насильно выслана в Красноярский край. В Красноярске окончил шофёрские курсы и до начала войны работал водителем Красноярского треста водопроводно-канализационного хозяйства.

25 июня 1941 года был призван в Красную Армию. На фронте с июля 1943 года.

В составе расчёта станкового пулемёта Максима 60-го гвардейского стрелкового полка 20-й гвардейской стрелковой дивизии принимал участие в боевых действиях на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах.

Гвардии младший сержант К. К. Олейнюк отличился при выполнении поставленной командованием 37-й армии 3-го Украинского фронта после взятия города Вознесенска Николаевской области задачи преследовать врага, не давая ему возможности закрепиться на линии Южного Буга.

Утром 25 марта 1944 года К. К. Олейнюк участвовал а атаке советской пехоты, выбившей из укреплений на восточном берегу реки подразделения врага, прикрывавших переправу отступающих частей вермахта.

В ночь на 26 марта 1944 года передовые отряды 20-й гвардейской стрелковой дивизии, на плотах форсировавшие Южный Буг, через проходы в проволочном и минном заграждении скрытно проникли вглубь опорного пункта немцев на западном берегу и ворвались в траншеи, пулемётным и автоматным огнём учичтожив боевое охранение противника, после чего, продвинувшись на несколько сотен метровь вглубь, заняли плацдарм для наступления основных сил. Немцы неоднократно пытались ликвидировать плацдарм, сопровождая контратаки артиллерийским и миномётным огнём, чем нанесли большие потери советскому десанту, удерживавшему свои позиции более суток.

Оставшись один у пулемёта, получивший два ранения К. К. Олейнюк не вышел из боя, продолжал вести огонь, уничтожив десятки вражеских солдат, и погиб 27 марта 1944 года при отражении очередной контратаки противника.

Как было отмечено командованием в наградном листе, «в этом бою младший сержант Олейнюк показал образцы мужества и стойкости. Отбивая атаки врага, он не отступил ни на шаг и погиб смертью храбрых».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года гвардии младший сержант Клементий Карпович Олейнюк посмертно удостоен звания Героя Советского Союза и награждён орденом Ленина.

Герой Советского Союза К. К. Олейнюк похоронен в городе Вознесенск Николаевской области.

Память

• Именем героя названа одна из улиц в селе Лисичье, на здании местной школы в память о нём установлена мемориальная доска.
• Герой Советского Союза К. К. Олейнюк зачислен почётным членом бригады эксплуатации водопроводов Октябрьского района Красноярска.
• Имя «Климентий Олейнюк» носило речное судно, долгие годы использовавшееся на обслуживании водозаборов.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=14961‎ Олейнюк, Клементий Карпович]. Сайт «Герои Страны».

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Отрывок, характеризующий Олейнюк, Клементий Карпович

Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.