Олелько Владимирович

Олелько (Александр) Владимирович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Киевский князь Олелько Владимирович (Гедиминович)</td></tr>
Князь слуцкий
1398/1399 — 1443
Предшественник:	Владимир Ольгердович
Преемник:	Семён Олелькович
Князь копыльский
1398/1399 — 1442
Предшественник:	Владимир Ольгердович
Преемник:	Михаил Олелькович
князь киевский
1442 — 1455
Предшественник:	Великое княжество Литовское
Преемник:	Семён Олелькович
Смерть:	1455(1455) Киев
Род:	Гедиминовичи
Отец:	Владимир Ольгердович
Мать:	Анна
Супруга:	Анастасия Васильевна Московская
Дети:	Семён, Михаил, Евдокия, Феодора

Оле́лько Влади́мирович (Александр; ум. в 1455) — князь копыльский и слуцкий (ок. 1398/1399-1443), князь киевский с 1443 года, старший сын князя киевского Владимира Ольгердовича, внук великого князя литовского Ольгерда. Олелько — уменьшительное от имени Александр. Потомки Александра Владимировича назывались Олельками или Олельковичами. Вёл практически непрерывные войны с татарами, защищая от них Южную Русь.

Биография

После смерти своего отца Владимира Ольгердовича Олелько получил в наследственное владение города Копыль и Слуцк. Олелько Владимирович также должен был унаследовать киевский престол, но великий князь литовский Витовт назначил в Киев своего наместника. Князь Олелько Слуцкий участвовал в многочисленных военных кампаниях своего сюзерена, великого князя литовского Витовта. В начале XV века Олелько Владимирович был назначен великим князем литовским Витовтом наместником в Киевском княжестве, но к 1422 году лишился этой должности. В 1422 году участвовал в подписании Мельнского мира между Польшей, Великим княжеством Литовским и Тевтонским орденом. В 1428 году принимал участие в военном походе великого князя литовского Витовта на Новгородскую республику.

В 1430 году после смерти великого князя литовского Витовта Кейстутовича и избрания на литовский великокняжеский престол Свидригайло Ольгердовича (1430—1432) Олелько Владимирович копыльский стал активным сторонником последнего.

В 1432 году при поддержке Польши и литовских магнатов-католиков литовский великокняжеский престол захватил князь стародубский Сигизмунд Кейстутович (1432—1440), младший брат Витовта. В Великом княжестве Литовском началась гражданская война между сторонниками Свидригайло Ольгердовича и Сигизмунда Кейстутовича. Князь Олелько Владимирович Копыльский вначале поддерживал великого князя литовского Сигизмунда Кейстутовича, участвовал на его стороне в битве под Ошмянами.

В 1434 году Сигизмунд Кейстутович решил захватить Киев и отправил в город на княжение верного ему Олелька Владимировича Слуцкого. Олелько пользовался большой популярностью среди русскоязычных жителей Киева. Однако Свидригайло смог опередить Сигизмунда и отправил в Киев своего воеводу Ивана Монгирдовича, который занял этот город и не впустил туда князя Олелька.

В конце правления Сигизмунда Кейстутовича князь Олелько Владимирович копыльский вместе с женой и детьми был арестован, лишен удельного княжества и посажен в темницу. Олелько был заключен в Керново, а его жена Анастасия Васильевна с двумя сыновьями Семёном и Михаилом — в Утянах.

В 1440 году после убийства великого князя литовского Сигизмунда Кейстутовича и вступления на литовский великокняжеский престол Казимира Ягеллончика (1440—1492) Олелько Владимирович Копыльский был освобожден из заключения вместе с семьей и получил назад конфискованное удельное княжество.

Около 1443 года Олелько Владимирович получил в удельное владение от великого князя литовского Казимира Киевское княжество. Олелько (Александр) Владимирович, заняв киевский княжеский престол, назначил своих сыновей Семёна и Михаила князьями в Слуцке и Копыле.

Семья

Супругой Александра Владимировича с 22 августа 1417 года была княгиня Анастасия Васильевна, дочь великого князя московского Василия I Дмитриевича. У них было двое сыновей. Старший сын — Семён Олелькович, по решению великого князя литовского Казимира IV, стал преемником отца на киевском княжеском престоле, получив его в пожизненное владение. Его наследники уже были лишены права претендовать на Киев. Младший сын — Михаил Олелькович был князем-наместником Великого Новгорода. Кроме сыновей, у Олелько и Анастасии было три дочери. Одна из них, Евдокия Олельковна (ум. 1468), стала в 1463 году женой господаря Молдавии Стефана Великого (1457—1504).

Российский историк XIX века Помпей Батюшков характеризовал Олелько следующим образом:

"Александр (Олелько) Владимирович прибыл в 1442 году в Вильну и обратился с просьбою к великому литовскому князю Казимиру Ягайловичу о восстановлении прав на отцовское наследие. Тот исполнил просьбу своего двоюродного брата и выделил ему Киев с Житомиром и Овручем… Олелько Владимирович женат был на дочери Великого князя московского Василия Дмитриевича, Анастасии, отличался выдающимся умом, стойкостью, храбростью и пользовался всеобщим уважением. После смерти Витовта, многие русские князья предлагали избрать его великим князем литовским. Во внутреннем управлении государством за Олелька Владимировича русские порядки, язык и люди получили прежнее значение. Даже «Судебник» Казимира почти совершенно соответствовал «Русской правде… По ходатайству Олелька Казимир Ягайлович утвердил власть русского митрополита Ионы над православными епархиями Великого княжества Литовского. Олелько владел своим уделом до самой смерти своей (1455 год)».

Литература

Любавский М. К. [www.runivers.ru/lib/book4473/53751/ «Литовско-русский Сейм. Опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешней жизнью государствам», Москва, 1900 г.], ст. 108

Отрывок, характеризующий Олелько Владимирович

– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.