Олесницкий, Збигнев
| Збигнев Олесницкий | |
| Zbigniew Oleśnicki | |
 | |
| церковный и государственный деятель | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Зби́гнев Олесни́цкий (польск. Zbigniew Oleśnicki; 5 декабря 1389, Сенно — 1 апреля 1455, Сандомеж) — польский церковный и государственный деятель. Епископ краковский (с 1423 года), первый кардинал польского происхождения (с 1439 года).
Принимал участие в управлении государством сначала как королевский секретарь при короле Владиславе II Ягайло, затем регент при Владиславе III Варнском (1434—1444), руководил страной в период междуцарствия (1444—1447).
Знатного происхождения, в возрасте 20 лет поступил на службу к королю Владиславу II, возвысился после участия в Грюнвальдской битве в 1410 году[1], став членом королевского тайного совета. В 1412 году посвящён в сан священника. Представляя интересы католической церкви и знати, вёл борьбу против гуситов в Польше, против сближения её с Чехией, с которой планировалось заключить унию. Содействовал установлению унитарных связей с Литвой и Венгрией, в 1440 году при его участии заключена польско-венгерская уния. В марте 1430 года добился ограничения королевской власти в обмен на признание магнатами Владислава III наследником престола, что положило начало избранию на престол польских королей.
9 июля 1423 года возглавил краковскую епархию, в 1433 году послан легатом на Базельский собор. 18 декабря 1439 года папой Евгением IV назначен кардиналом, что усилило позиции Олесницкого в Польше. После гибели Владислава III в походе против турок в 1444 году фактически стоял во главе государства до избрания в 1447 году на престол Казимира IV Ягеллончика.
Способствовал развитию образования, особенно в Краковском университете. Для подавления гусизма призвал в Краков Иоанна Капистрана и францисканцев.
Напишите отзыв о статье "Олесницкий, Збигнев"
Примечания
- ↑ [www.newadvent.org/cathen/11240c.htm Zbigniew Olesnicki]. Catholic Encyclopedia. [www.webcitation.org/669E3sJHG Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
Источники
- «Олесницкий Збигнев». БСЭ, 3-е издание.
- «Oleśnicki, Zbigniew». Encyclopædia Britannica from Encyclopædia Britannica 2007 Ultimate Reference Suite.
Ссылки
- Олесницкий-Збигнев // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Олесницкий, Збигнев
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
