Безансно, Оливье

Безансно, Оливье
Olivier Besancenot
О. Безансно на демонстрации в Тулузе (март 2007)
Дата рождения:	18 апреля 1974(1974-04-18) (50 лет)
Место рождения:	Леваллуа-Перре
Гражданство:	Франция Франция
Партия:	НПА, ранее — РКЛ
Основные идеи:	Марксизм, троцкизм, антикапитализм
Род деятельности:	политик, почтальон, историк, публицист

Оливье́ Безансно́ (фр. Olivier Besancenot; род. 14 апреля 1974) — французский троцкист и профсоюзный деятель, один из основателей Новой антикапиталистической партии (НПА). Ранее входил в руководство Революционной коммунистической лиги (РКЛ). Кандидат от РКЛ на президентских выборах во Франции в 2002 и 2007 годах.

Частная жизнь

Безансно родился в промышленном пригороде Парижа Леваллуа-Перре (департамент О-де-Сен). Его отец был преподавателем, а мать — психологом в школе. Он изучал историю в университете Париж X — Нантер, и продолжил своё образование в Университете Париж-6 (Университет Пьера и Марии Кюри) по специальности «новейшая история». С 1997 года по 1999 год работал почтальоном в Нейи-сюр-Сен. С 2013 года вновь работает на почте в 18-м округе Парижа.

Политическая деятельность

Наряду с Аленом Кривином и Розелин Вашетта, Безансно являлся одним из публичных представителей РКЛ. Луиза Мишель, Роза Люксембург, Эрнесто Че Гевара и Лев Троцкий — политические кумиры Безансно, но его отличительной особенностью является то, что в своих выступлениях он старается избегать троцкистских ярлыков:

«Я ни троцкист, ни геварист, ни люксембургианец — я революционер. Революция должна открыть себя заново, ибо никакие революционные эксперименты не достигали цели. Некоторые из них заканчивались кровавыми карикатурами».

Участие Оливье Безансно в политической жизни началось в раннем возрасте. В 1988 году, когда ему только исполнилось 14 лет, Безансно вступил в антирасистскую организацию «SOS Racisme» и группу «Революционная коммунистическая молодёжь», которая ориентировалась на Революционную коммунистическую лигу. Во время учёбы в университете, он создал ячейку Всеобщей конфедерации труда в супермаркете, в котором работал.

В 1991 году Безансно вступил в РКЛ. С 1997 года член радикального профсоюза СЮД-ПТТ (подразделение, в которое входят работники почтовых, телефонных и телекоммуникационных служб). Он оставил почтовую службу в 1999 году, и в 2000 году работал в качестве парламентского атташе Алена Кривина в Европарламенте. В 2001 и 2002 годах он участвовал в работе первого и второго Всемирных социальных форумов в Порту-Алегри. Пишет для газеты РКЛ «Rouge» и журналов Четвёртого интернационала «Inprecor» и «International Viewpoint».

В октябре 2008 года были задержаны семь человек, включая главу компании по распространению электрошокеров «Taser», по подозрению в слежке и преследовании Оливье Безансно и его жены. Политик связывал слежку с тем, что он предложил запретить использование электрошокеров.

В 2008—2009 годах вместе с Аленом Кривином и другими активистами РКЛ принимал активное участие в формировании Новой антикапиталистической партии (НПА) во Франции.

Президентские выборы

Общенациональную известность Безансно получил после участия в президентских выборах во Франции в 2002 году. Он стал самым молодым (28 лет) кандидатом в президенты за всю историю страны. Выступая с открытой революционной социалистической платформой, он получил 1,3 миллиона голосов, или 4,25 %. В группе избирателей до 25 лет он набрал 13,9 %, опередив Жоспена и Ле Пена. Вообще, на тех выборах три кандидата-троцкиста — Оливье Безансно, Арлетт Лагийе и Даниэль Глюкштейн — получили в совокупности 10 %, то есть почти 3 миллиона голосов; в то же время, результат Робера Ю от Французской коммунистической партии был рекордно низким для его партии — менее 4 %.

Безансно вновь выдвигался Лигой на президентский пост на выборах 2007 года. С самого начала своей президентской кампании он выдвинул старый лозунг: «Наши жизни стоят больше, чем их прибыли». Безансно выступал за перераспределение доходов, за повышение минимальной заработной платы, за рабочий контроль на предприятиях, против сокращения штатов, за предоставление документов всем проживающим во Франции иностранцам.

Также он выступил за политическую и электоральную независимость антикапиталистических левых от Социалистической партии и против их участия в возможном левоцентристском правительстве. Из числа неполитических сторонников, Безансно поддержал известный режиссёр Кен Лоуч. В ходе выборов Безансно набрал 1,5 миллиона голосов или 4,08 %, что на 300 тысяч голосов больше, чем на выборах 2002 года. Во втором туре призвал к «единому фронту демократических и социальных сил» против кандидата правых Николя Саркози.

Несмотря на широкую популярность (один из опросов выявил Безансно как левого политика с самым высоким уровнем поддержки — 47 %, существенно выше, чем у лидеров Соцпартии Сеголен Руаяль (35 %) и Франсуа Олланда (31 %)), отказался впредь баллотироваться на президентских выборах. В своём послании он объяснил, что выступает за ротацию поколений публичных лидеров, против вождизма, персонализации в политике и несменяемости кандидатов. На выборах 2012 года вместо него НПА выдвинула секретаря Всеобщей конфедерации труда компании Ford Motor в Реюньоне Филипп Путу. Уже до этого, после неудачных для НПА кантональных выборов 2011 года, Безансно также покинул пост официального партийного представителя, уступив его Мириам Мартен и Кристин Пупен.

Литература

• Абердам С. [annuaire-fr.narod.ru/statji/Aberdam-2009.html Новый поворот влево? Трансформации троцкизма во Франции] // Французский ежегодник 2009. — М., 2009.

Ссылки

• [www.politjournal.ru/index.php?POLITSID=66ed96bd3ea10525a7da6dc32d66a852&action=Articles&dirid=67&tek=1148&issue=31 Интервью К. Клеман с О. Безансно].
• [archive.is/20130416220632/www.izvestia.ru/world/article2967110/ Интервью О. Безансно газете «Известия»].
• [www.internationalviewpoint.org/spip.php?auteur153 Колонка О. Безансно на сайте «International Viewpoint»]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Безансно, Оливье

Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.